Поставить длинную лестницу удалось не с первого раза. Она перевешивала то вправо, то влево и никак не хотела вставать туда, куда было нужно мне.

— Нашёл, я нашёл одного! Он идёт сюда на помощь! — закричал Филипп в ухо да так громко, что я чуть не выпустила из рук лестницу. — А вот ещё один откликнулся. И ещё один, но этот совсем далеко. Но силён…

— Фил, ты оборотней призываешь на помощь? — снова закашлявшись, спросила я.

Ура, лестница, наконец, встала туда, куда нужно было мне.

— Почти. Я кинул магический клич, и родственная душа должна была откликнуться. Магически родственная, — поправил себя Филипп.

— Значит, твои родственники, — мне удалось зацепить подол за длинный ржавый гвоздь, торчащий из стены, оторвать длинный кусок материи и обвязать лицо. — Всё будет хорошо, всё будет хорошо, — медленно, но верно я поднималась по шатающимся ступенькам.

За дверью послышался шум драки, сильные хлопки, рык, крики крестьян. Неожиданно всё стихло. Но всего лишь на мгновение. Двери конюшни содрогнулись, потом ещё раз, и слетели с петель, падая внутрь. Вот как тут было удержаться на шаткой лестнице?

Громко крича, я начала падать вместе с деревянным инструментом моего спасения. Зажмурившись, мне удалось приземлиться на что-то не совсем мягкое, но пушистое. Инстинктивно я сжала пальцы, всем телом прижалась к твёрдой спине и до кучи обняла эту гору ногами, зафиксировавшись насмерть. Попробуй, оторви. Животное подо мной взвыло и ринулось на улицу.

— Па-ма-ги-те-е-е, — закричала я неизвестно кому.

Гора вдруг остановилась и зарычала. Мои глаза тут же открылись, пальцы сжались ещё сильнее, и я услышала, как зверь заговорил:

— Кто? Кто из вас на барыню покусился? Порву! Совсем страх потеряли?

Вперёд, поигрывая мышцами, вышел высокий оборотень, но не такой огромный, какого оседлала я.

— Она заслужила. Мы порвём тебя, варвар, нас много, — в голосе оборотня слышался страх.

Похоже, его почуяла не только я, но и тот, чью шерсть мои пальцы пытались вырвать.

— Бунт? — такого рыка я не слышала даже в кино. Годзилла по сравнению с этим монстром просто несмышлёный малыш.

Крестьяне несмело направили вилы на оборотня, а я краем глаза заметила, что запылала огнём усадьба.

— Да вы что, совсем ополоумели? Вы крепостные или бандиты с большой дороги? У меня в доме ребёнок! Серафимушка! — как я соскочила со зверя и как ринулась к дверям, не помню. Очнулась, лишь когда меня за воротник от огня оттаскивали люди.

Кто-то крикнул:

— Воду, несите воду!

После этих слов крестьяне оживились и забегали: кто с землёй, кто с водой, кто с баграми.

Две женщины обмахивали меня какой-то тряпкой. Послышались стук и хруст. В дверях стоял высокий, широкоплечий мужчина, державший на руках сонную Серафиму.

— Жива девчушка…

— С барыней была девочка, а вы говорили, что её запороли вместе с матерью, — со всех сторон послышались шепотки.

— Что мы натворили? На барыню-кормилицу руку подняли.

Народ начал массово каяться.

Глава 21. Я их понимаю

Я сидела на крыльце, обняв грязными руками голову и тихо офигивая, смотрела на разыгрывающийся передо мной спектакль.

Крестьяне, все до единого, стояли на коленях и били лбами о землю.

— Казни, матушка Валери! Руби головы повинные! Виноваты мы перед тобой. Неправильно поняли, не то услышали. Языки наши длинные довели до греха, — громче всех каялся кузнец, который и был зачинщиком бунта.

Частично, я их понимаю. Устали люди от голода и бесчинств предыдущей барыни, но отведать-то праведный народный гнев пришлось мне.

Смесь адреналина и страха совсем недавно отпустила моё измученное тело. После этого накатили холод и апатия.

Мне хотелось одного: залезть под одеяло и никого не видеть сутки или двое.

А ещё этот варвар, что так самоотверженно меня спас, куда-то делся. Я даже не заметила, как он передал с рук на руки девочку одной из крестьянок и испарился.

Тоже мне заступник. Хотя и за такую помощь огромная благодарность. Жаль, что не успела «спасибо» сказать.

Поёжившись от холода, обняла себя за плечи.

— Так! — стоило мне встать, как крестьяне замерли. — Говорите, всем головы рубить? — мужчины, требующие наказания, опустили глаза. — Детей кто будет кормить? А за землёй ухаживать? Барыню свою сжечь собрались? — повысила я голос. — А вы подумали, что не станет меня, вас всех распродадут, а может, и с семьями разлучат! Хозяйство-то убыточное. Нужно верить фактам, а не сплетням. Устроили цирк с конями. Ох ты ж, Лилит… — я всплеснула руками и уже хотела кинуться обратно в конюшню.