Я всегда любил книги о рыцарях и девах, о любви с первого взгляда и подвиге во имя прекрасной донни, трепетной и нежной.

Элин, пожалуй, едва ли соответствовала тому, что можно назвать трепетным или нежным - если смотреть со стороны. Она не была похожа на идеальную прекрасную донни, которую рисовало некогда моё воображение... Но именно с ней я начал понимать, что такое любовь, верность и искренность. Не те, что на страницах галантных романов, не те, что напоказ - но те, что в душе. Чувства не небесные, но - земные. Хотя... о чём земном можно говорить, если я дерзнул полюбить ангела? Эта мысль снова и снова возвращалась в мою душу болью и сомнениями.

Мне не хотелось её будить - я всё ещё боялся разговора с ней. Однако, не зря Элин считается одной из самых талантливых учениц своего поколения: она уже открыла глаза, наверняка ощутив смену ритма моего дыхания и тяжесть взгляда.

– Как ты?
– спросила она тихо.
– Всё в порядке?

– Да, - шепнул я в ответ.

– Нигде не болит?
– уточнила она встревоженно.
– Тебя вроде бы неплохо подлатали, но всё же...

– Нет, я чувствую себя совершенно здоровым.

– Правда?
– её голос стал чуть громче.
– Но это всё до поры, потому что после того, как ты отсюда выйдешь, я лично выбью тебе пару зубов, придурок эдакий!

Я хмыкнул.

Да, в этом вся Элин.

– Моя возлюбленная, как всегда - такая нежная, возвышенная и кроткая...
– сказал я с лёгкой иронией.

– Поговори мне ещё, - прищурилась она.
– После того, что ты устроил...

– Злишься?
– уточнил я тихо.

– Ещё как, - она поморщилась и отвернулась, пряча заблестевшие глаза.
– Я мечтаю на тебя наорать с тех самых пор, как узнала, что ты в больнице и под следствием!

– Под следствием?..

– Да. Не знаю, на что ты рассчитывал, но Тайная Служба была не в восторге от вашего милого кружка самодеятельности. Да и Стража тоже: один из гражданских, в недобрый час гулявший неподалёку от места вашей эпической битвы, не выжил. Ещё эта история с Кристианом... В общем, вы оказались в весьма неприятной истории. Раонок пытался что-нибудь узнать, но на это ушло время. И много нервов.

Я прикрыл глаза. Значит, ещё кто-то умер... ещё одна жизнь в копилку последствий моей ошибки.

– И что же...

– Вас оправдали, - ответила она прежде, чем я окончил вопрос.
– Личный указ самой Императрицы. Она, к нашему счастью, постановила, что все ученики, участвовавшие в этой затее, могут быть свободны и продолжить обучение. "Может, им недостаёт послушания, но они определённо полны энтузиазма и жажды справедливости", - так, если верить отцу Раонока, она выразилась. Нет, дисциплинарку тебе, конечно, вкатают - ректор Джин явно не в восторге от ситуации. Но по сравнению с тем, что могло быть, это - сущая ерунда.

Я прикрыл глаза, обдумывая её слова. Мимолётное облегчение, затопившее разум, быстро сменилось тревогой.

– Подожди... только ученики помилованы? А как же профессор Киран?

Элин прикрыла глаза.

– Он обвинён в убийстве Кристиана и того гражданского, а также в подстрекании учеников к противоправным действиям. Признано, что он собрал группу колдунов и изменённых, не достигших магического совершеннолетия, и манипулировал ими - вами - в своих личных целях. Учитывая ситуацию, леди Адри сумела настоять на том, что казнь - чрезмерное наказание. Однако, ему придётся много времени провести в тюрьме для изменённых; возможно, если очень повезёт, она будет заменена миротворческой миссией на острова, но об этом пока судить рано. В любом случае, он больше не профессор - и никогда уже не будет таковым. Даже при самых хороших раскладах.

На меня как будто обрушилась гора.

– Но... это я. Я организовал всё это, Элин! Он не манипулировал нами, клянусь тебе! Он... да, он присоединился ради мести, но...

Она вздохнула и сжала мою ладонь:

– Дайнор, - сказала она мягко.
– Профессор Киран подписал все признания, когда Тайная Служба забрала его к себе. Он подтвердил, что манипулировал вами с помощью своего авторитета и способностей.

– Нет!

– Дайнор... я догадываюсь, что всё было не совсем так, - сказала она успокаивающим тоном.
– Все это понимают, собственно. Но дело закрыто, приказ Императрицы ясен, виновный найден. Здесь нет больше ничего, что можно сделать.

– Это несправедливо! Я не могу просто это принять!

– Ты должен, - голос её стал холоднее.
– Прости, но скажу, как есть: уже поздно. Думать о последствиях, уж извини, надо было раньше.

*

После этого разговора мы долго сидели молча, держась за руки. Я понимал, что Элин давала мне время на то, чтобы всё обдумать и осмыслить - настолько, насколько это возможно.

В последнее время жизнь раз за разом ставила передо мной вопросы, ответы на которые было не так-то и просто отыскать. Боже, насколько же легче было жить в Храме! Тогда казалось, что жизнь объяснима и понятна, что черта между хорошим и плохим очевидна, что идеалы веры чисты и непогрешимы, что моё могущество истинного светлого в любом случае делает меня правым.