Шрифт:
– А есть другие предложения, любитель локаций?
– прерывисто дыша, выдала я.
– Есть! И мне сейчас не до локаций!
– я не поняла, что произошло, осознала только, что лежу поперёк дивана, а Ефим, отодвинув в сторону мои трусики, умело перебирает пальцами надувшиеся от возбуждения половые губы.
– Сама же уже мокрая, Лидочка...
– прохрипел он и раздвинув большие губы, приложил палец к клитору. И остановился. Схватил мою правую лодыжку и поднёс ступню к губам.
– Обожаю маленькие ножки.
Облизал поочерёдно каждую подушечку пальца и схватил ртом сразу несколько. Посасывал, облизывал, доводя меня до полного исступления и вынуждая двигать тазом и тереться торчащим, мокрым клитором о его палец.
– Мне сейчас крышу снесёт, Лида!
– Глухо выдавил он и переместил мою влажную ступню на раскрасневшийся от возбуждения член.
Ефим подтянул вторую мою ногу и разместил с другой стороны.
– Сожми сильней, детка!
– он дышал так часто, так шумно, что слов было почти не разобрать.
Я сильнее сомкнула ноги и он громко застонал и впился в мою грудь голодным, плотоядным взглядом.
– Опустись на колени, Лида! Пососи его!
Боже! Меня саму уже потрясывало от нарастающего, готовящегося взорваться в любую секунду оргазмом, удовольствия.
Я встала на колени и обхватила потемневшую, ставшую почти бордовой головку губами.
– Да-а... Любимая... Я улетаю от того, как ты это делаешь...
Ефим толкался всё глубже и глубже, пыхтя и громко всхрипывая.
– Хочу, чтобы ты проглотила... Лидочка! Да! Да!
– последний рывок и его тёплое, вязкое семя ударило мне в гланды.
– Ты так стонешь, когда это делаешь... Я балдею от этой вибрации... - Он вышел из моего рта и уже мягко и неторопливо тёрся подрагивающим пенисом о налившуюся грудь и соски. Последние, выделившиеся капельки спермы оставались на ярких центрах моей груди и тут же растирались головкой всё ещё напряжённого члена любимого, доводя меня до безумства.
– Хочу поскорее увидеть на твоей груди капельки молока, детка.
– Да ты фетишист во всех направлениях, Чернышов!
– Не "Чернышов"! Никогда не называй меня так, договорились? Это только для нелюбимых мужей.
– Нахмурился Ефим, вспом6нив о Сегеде.
– Не буду. Как скажешь. Прости, я просто пошутила.
– Ну вот и умничка, Лида. А теперь давай, помастурбируй для меня, детка... Обожаю на это смотреть.
– Он завалился на диван и довольно заулыбался в предвкушении.
Моя рука потянулась вниз, пальцы коснулись напряжённого клитора и заскользили по мягкой, мокрой слизистой.
Ради него я была готова и стоять на коленях и мастурбировать... И на остальное, что делал со мной Сегеда, тоже, наверное, согласилась бы... И я больше, чем уверена, что это доставило бы мне такой же кайф, какой я испытываю сейчас, стоя перед Ефимом и лаская себя.
Пусть просит, всё, что угодно: ступни, локации, молоко на груди. Для него будет всё, что пожелает. Даже под плётку для него лягу. Но этого он не просит. Кто знает, а может быть я сама когда-нибудь до этого созрею...
Глава 62
Прошёл месяц...
| ЕФИМ |
Не знаю, как назвать мой поступок и как он на мне отразится. Надеюсь, что не буду вечно гореть в гиенне огненной.
Я опознал труп. Для этого и поехал. Не успокоился бы, пока не увидел бы воочию бездыханное тело этого ублюдка.
Приехал. Прошёл в кабинет № 5. Увидел. Чуть не выблевал все внутренности от исходившей от него вони. Опознал...
Но не признался в этом.
Сказал, что не узнаю. Не уверен, не могу разобрать черты лица и вышел, не став ничего подписывать. Поймал, уже почти за дверью вердикт патологоанатома: "Этого в крематорий и на кладбище бездомных и безымянных".
Может, я смалодушничал, не дав человеку упокоиться под своим именем? А может, всё правильно сделал. Не знаю, не могу посмотреть на свой поступок со стороны. Да и спросить не у кого. Никому не рассказывал. Даже Луке. Поступил тогда, как подсказала движущая мной ненависть. Сделал. И убрался оттуда подальше. Приехал домой, выпил и забылся в Лидиных ласках.
Надеюсь, угрызения совести когда-нибудь перестанут меня мучить. Надеюсь, как-нибудь напьюсь, расскажу брату, и он меня поддержит. Может, даже сегодня...
– Эй! Ты чего ещё не готов?
– влетел в комнату Лука с Кирюшкой на руках и обратился к сыну, - Нет, ну ты видел? Дядя собирается дольше, чем невеста!
– А Лида уже готова?
– Готова конечно, вот уже ждёт у алтаря.
– Кивнул он в распахнутое окно, выходящее аккурат на оформленную для венчания лужайку с укутанным тысячами белых и розовых роз алтарём и десятком рядов таких же нарядных стульев для приглашённых.