Шрифт:
— Знаете, господин Винтерхальтер, у Вас неплохие задатки. Вам, конечно, ещё тренироваться и тренироваться… Но я думала, Вы вообще тут как овощ будете, с непривычки-то.
— Пожалуй, Вы правильно думали, — вставил тот между двумя глубокими вдохами.
— Ну, сейчас Вы, ясное дело, устали, это Вы привыкнете; Эйи вон у нас «Солнцепёк»[4] нейтрализовать может, и ничего; да что там, он один может сойти за «Солнцепёк», если очень постарается.
— Нейтрализовать… «Солнцепёк»?
Широкие глаза Лоренса расширились ещё сильнее.
— Господин Винтерхальтер, ну а Вы думали, куда попали? Ах да — Вы же, собственно, не думали…
— Если Ваш заместитель обладает такими возможностями, — Лоренс глотнул воздуха; бедняга всё ещё не мог перевести дыхание, — то Вы… Вы вообще… кто? И почему Вы попросту не можете захватить весь мир? Зачем Вам этот медленный… геноцид?..
— Лоренс, Вы пускаетесь в философию. К тому же, знаете, никто ещё не был настолько смелым, чтобы обвинить меня в геноциде, учитывая и то, что Вы здесь не вполне правы. Вообще, я Вам на это следующее скажу. Не всё в этом и каком бы то ни было мире должно быть Вам изложено, как в инструкции; доходите до всего сами, а если Вам всё же требуются четкие рекомендации — выполняйте приказы, как Вам и следует.
После некоторого молчания она спросила:
— Вы ведь хорошо обращаетесь с огнестрельным оружием?
Тут Лоренс кивнул не без гордости.
— Хорошо. Идите, отдохните. Завтра поговорим насчёт Вашей возможной должности. И знаете, — она улыбнулась, — Вы куда увереннее в себе стали. В целом это неплохо. Вы способный человек.
Лоренс настолько устал, что просто кивнул с благодарностью, и даже не спросил, по сравнению с каким состоянием он стал увереннее.
«Теперь я точно знаю, что он годится. Нет, ну надо же, всё-таки осуществил свой план; хотя, думаю, вряд ли он поначалу очень обрадуется перспективе работы с Эйи. Ну да что поделать…»
На следующий день Лоренс был действительно ошарашен, и даже не знал, чем больше: тем, что его будущая должность — заместитель и телохранитель Эйи, или тем, что тот же самый человек будет его тренировать.
Вообще-то, для Эйи последнее тоже было открытием.
— Что? Я?! Да я же его убью!
— Ничего не знаю. Социализируйся ты уже!!! Единственный ни с кем не общаешься…
— Мы ведь с Итой общаемся.
— Ровно настолько, насколько ей удается находить вкусное печенье.
— Да не только печенье… — вполголоса пробормотал Эйи.
— … думаешь, я не вижу, как ты иногда дергаешься в её присутствии?
— Ну, я её побаиваюсь, но в целом… У меня же нормальные отношения с остальными!
— Ну, как с людьми ниже тебя по рангу, да.
— Слушайте, я не знаю, чего Вы добиваетесь. Мне кажется, я вполне исправно работаю. На Вас. Мне, знаете ли, не интересно другое.
— Да и я тебе интересна ровно в качестве средства достижения освобождения и окончательной смерти, — она усмехнулась.
— Ну, по большей части да. Но мне действительно нравится моя работа.
Она засмеялась.
— Это хорошо. Я рада, что тебе это нравится.
— Очень! — глаза Эйи сверкнули.
— Уверена, Лоренс будет тебе отличным помощником. Впрочем, это во многом зависит и от тебя…
Он понял, что препираться бесполезно.
***
В последующие несколько месяцев Лоренс Винтерхальтер не жил, а выживал.
— Эйи, ну зачем ты ТАК его мучаешь?
— Я не умею нормально учить. Предпочитаю наиболее быстрым и действенным методом…
— Но ты же его так когда-нибудь убьёшь!
— Ну а я Вам что говорил.
— …
— Зато он уже настолько привык, что перестал вечно дёргаться по любому поводу.
— Конечно, если повод не кончается… И всё-таки, я не очень понимаю; нет, конечно, если у тебя есть какой-то план…
— Знаете, не может же для Вас быть всё расписано, как в инструкции.
Она промолчала.
— На самом деле, определённые причины у меня есть. Мне просто интересно, начнёт ли он меня ненавидеть в конечном счёте.
— Ты всё пытаешься понять, тот ли это человек? Можешь быть уверен.
— Я не пытаюсь это понять. Я это знаю. То, что мне осознать действительно хотелось бы — сохранились ли у него те же намерения.
Она задумалась.
— Хм, а знаешь… Интересно. Только прошу тебя — не переусердствуй.
***
Лоренс не мог понять своего отношения к этому человеку. Конечно, большую часть времени ему просто хотелось убить Эйи (и тут он вспоминал про «Солнцепёк» и желание улетучивалось), но он не мог объяснить непонятного волнения каждый раз, когда тот появлялся, со своей этой самодовольной рожей и не сходящей с лица улыбочкой. Да тут ещё другая проблема — Винтерхальтеру было мучительно интересно, что с биологической точки зрения представляет собой это существо. Его нельзя было назвать ни мужчиной, ни женщиной, а ещё эти волосы… взять бы хоть один волосок на экспертизу!