И, слава Аме!

Елена просунулась в узкое окошко без особого труда и вылезла наружу, выпрямляясь в полный рост.

Мама дорогая! Страх и ужас!

До земли было высоковато – упадёшь, так точно повредишь что-нибудь важное в организме! Падать Елене не хотелось – и без того сирота, лаской обделённая, а коль ещё и искалечится? Что делать тогда-то? Герцог, может и прельстился её сомнительными прелестями, но на калеку убогую уж точно не клюнет. Прогонит с глаз долой! А куда ей идти, горемыке? Назад, к вдове?

Вряд ли та ей обрадуется шибко. Вдова, скорей всего, уж и не вдова вовсе. На герцогское золотишко много желающих сыщется, кому жениться приспичило срочно.

Окольцевали уж вдову, женой назвав и в храм Амы Всеблагой сводив честно.

Так что, нет ей обратной дороги в Большие Гульки.

Внизу суетился народ – по дурному орали бабы, бегая в просторных рубахах и чепцах, мужики сновали туда-сюда, таская в руках какие-то вещи, плакали дети, ржали перепуганные лошади.. Где-то поблизости завывала собака и блеяли овцы..

Какой-то глупый петух, сдуру закукарекав, мгновенно заткнулся – видать, добрая душа свернула горлопану шею, дабы не баламутил и без того ошалелый народец.

А поодаль, как ни страшилась пожара Елена, но приметить сумела, стояла давешняя троица дворян, тех самых, что валяли её по сараю – островок спокойствия в бушующем море, и скаля зубы в презрительных усмешках, наблюдали за паникой и суетой.

– Сцуки.. – зло подумала Елена – нет бы людям помочь! Стоят, твари, наблюдают! Ещё бы камеры включили, да съёмку устроили!

Странные мысли мгновенно покинули ее голову, как только затрещала крыша, плюясь раскалённой черепицей.

– Пора спасаться! – девушка медленно, шажок за шажком, двинулась по широкому подоконнику – Ещё немного – уговаривала она себя – Спасение близко!

Внизу, словно по заказу, стояла телега с копной сена.

Раньше Елене казалось, что подобные чудеса случаются только в сказках и в кино – вот ты падаешь, а тебе уже кто-то соломки подстелил!

Но, нет – случается. Наверное, Ама сжалилась над несчастной сироткой и подсобила!

Елена не обращала внимания ни на что – она, стиснув зубы, ползла, цепляясь за стены ногтями, словно гигантский нетопырь, а затем, раскинув руки, прыгнула вниз, нацелившись на тот самый стожок и надеясь на то, что если и разобьётся, то не сильно, не до увечья.

– Жить захочешь – не так растопыришься! – почему-то подумалось ей в тот самый миг, когда лицо уткнулось в пахучее сено. – Жива! Хвала тебе, Ама Всемилостивая!

И не заботило её вовсе, что кто-то любопытный мог рассмотреть в подробностях все её девичьи прелести – невинность была надёжно прикрыта обрезанными портками, удачно заменившими трусы – их-то Елена натянула на себя в первую очередь, едва лишь проснувшись и продрав глаза, немалого размера грудь предусмотрительно замотана в ночную рубаху, кроем напоминавшую гигантских размеров парашют, а то, что простоволоса и боса – что ж, у каждого, как говорится, свои недостатки!

Плюхнулась она удачно – в самый центр копны, мордой в сено. При её приземлении центр тяжести копны слегка сместился и девушка, медленно начала сползать вниз, прямо в лужу воды, образовавшуюся от того, что жители ближайших домов кинулись рьяно тушить пожар.

Если вы думаете, что сено благоухало луговыми цветами, то сильно ошибаетесь – воняло оно навозом и прелой соломой.

– Упс! – Елена плюхнулась задом в жидкую грязь и сразу же почувствовала, что во дворе вовсе не жаркая макушка лета, а последние деньки тепла перед осенними холодами.

Попа моментально промокла, тело покрылось мерзкой гусиной кожей.

– Жива! Жива! Хвала Аме! – обрадованный пузан-лекарь принялся ощупывать Елену на предмет повреждений – Цело всё, цело! Ничего не сломала?

– Ничего. – огрызнулась Елена – И невинность на месте, можете не напрягаться.

Лекарь так и застыл с распахнутым ртом, а Елена, краем глаза выхватила из толпы очень злое и полное досады лицо виконта де Броэ. Виконт спокойно стоял средь толпы суетящихся простолюдинов, игнорируя и крики, и вопли, и толчки со стороны представителей низкого сословия. В руках де Броэ держал кинжал, длинное лезвие которого зловеще сверкало при свете факелов.

– Опаньки! – содрогнулась от дурных предчувствий Елена – Стоит, гад, глазами прожигает. А чего это мы с кинжалом шастаем? – и тут до девушки дошло! Этот де Броэ не так просто здесь отирается, среди гари и шума, да ещё и с острым ножичком в руке! Он же за ней пришёл и убить её хочет!

Девушка, громко охнув, крепче вцепилась в руку добряка-лекаря.

– Ох! – заквохтала она, повиснув на плече толстяка, точно торба с овсом – Ох.. – и, как и полагается благовоспитанной девице, начала сползать вниз, в ту самую грязную лужу из которой выползла совсем недавно.