Она поняла, что произошла авария, несчастье на воде – то ли, лошади взбрыкнули, то ли ещё что, но карета, зависнув, задними колёсами зацепившись за высокий паром, выплюнула из собственного нутра пассажиров и почти утопила лошадей.

Но, нет – лошади, оборвав постромки, плыли уже где-то далеко, вместе с сопровождающими, а вот несчастный целитель в мантии, закрутившей толстяка в плотный кокон, почти сдавшийся грозной стихии, грозился перейти от плавания в стиле «топора» к утоплению.

– Беда-беда, огорчение! – выдохнула Елена и, подплыв к целителю со спины, ловко дёрнув того за волосы, потащила за собой.

Лекарь булькнул от испуга, всполошено замахал руками, а затем, внезапно затих, предоставив Елене спокойно заниматься его собственным спасением.

Пыхтя от усердия, девчонка тащила толстяка на буксире, из последних сил сражаясь с течением, а до берега было ещё, ой, как далеко!

– Не дотащу! – поняла Елена, намертво вцепившись в густые волосы толстяка – И руку не разожму, заклинило! Оба потонем.. Ишь, разожрался, боров..

И когда силы её оказались на исходе, чья-то крепкая рука ловко перехватила толстяка, освободив уставшую спасительницу от непосильного груза.

Плыть сразу стало легче, плыть сразу стало веселее и каменистое дно под ногами показалось девушке самым желанным чудом, случившимся в её, такой спокойной и размеренной до недавних пор, жизни.

Она выползла на берег реки, жалкая, лохматая, но зато, почти отмытая от грязи и гари. Впрочем, песок и зелёная трава, тут же добавили живописные разводы на несчастном балахоне, кое-где пестревшим прорехами, через которые и проглядывало соблазнительное девичье тело.

– Блин! Блин! – бормотала Елена, стуча зубами от холода, отжимая волосы и ёжась под недобрым взглядом господина де Перье, выволакивающего на берег тушку, спасённого совместными усилиями, лекаря. – Вначале – чуть не изнасиловали, затем – едва не забили плетями, потом – за малым, не сожгли вместе с постоялым двором, а теперича – почти утопили в реке! Кто-то имеет на тебя зуб, дорогая моя Елена, кто-то очень изобретательный и упорный! Вот же, сукин сын, чтоб ему пусто было!

Девушка бросилась на помощь Перье – всё-таки, лекарь совсем не пушинка, а господин безопасник не отличается богатырским телосложением. Вона, как посинел весь от натуги!

Огюстен, ощутив под ногами твёрдую землю, воспрянул духом и принялся выворачивать своё крепкое тело из мокрых объятий своего собственного одеяния.

Перье, как умел, помогал ему в этом непростом дельце.

– Эту энергию, да в мирных бы целях! – продолжала бурчать Елена, поминая недобрым словом своего неведомого недруга и отжимая жалкую тряпочку, в которую превратилась ночная рубашка – Горы бы своротить можно было бы! А то, повадились, понимаешь ли, обижать такую безобидную меня! Гады!

Рельт де Перье, каким-то новым, даже уважительным взглядом, посматривал на шуструю девицу, стараниями которой, семейный целитель герцога не отправился ко дну беседовать с рыбами. Нужно сказать, что герцог де Анфор любил и ценил лекаря, в память о собственном сыне, погибшем уже слишком давно. И, если за гибель безродной девицы, пусть и заинтересовавшей герцога чрезмерно, Рельту грозил только выговор, то за потерю лекаря, безопасник одним бы порицанием не отделался.

Тем более, что лекарь-то, хороший, а то что воды боится и плавать не умеет, так то, не главное, да и поправить можно.

– Н-да. – де Перье вновь взглянул на девицу – Хлопотная, однако, вы особа, госпожа Арлена из Больших Гулек. Неприятности к вам так и липнут, словно им, гм-м, опять же, намазано… – чем именно «намазано», де Перье промолчал. Благоразумно.

Елена мельком взглянула на неприятного, блеклого типа в баронском звании и обнаружила, что у того очень даже славные глаза – да, тусклые, да – цвета неопределённого, но сейчас в них горели задор и хитринка, обещающие кое-кому массу неприятностей.

«Лишь бы не мне – суеверно сплюнула Елена – Тьфу-тьфу и всё через левое плечо!»

Продолжать путешествие в чёрной лакированной шкатулке на колёсах, с бирюзовыми коронами на дверцах, оказалось невозможно.

Как удалось понять Елене, что-то разладилось в хрупком механизме данной конструкции – то ли, днище пополам треснуло, то ли, оси погнуло, то ли – колёса покорёжило.

Так и сидела она, на песчаном берегу, патлы распустив, подобно Алёнушке с картины Васнецова, дожидаясь прибытия очередного транспортного средства.

– Хотя, какая я там, Алёнушка! – фыркнула Елена себе под нос, распутывая просохшие пряди и извлекая из них речной мусор – Скорее уж, Утоплёнушка несостоявшаяся.

Мусора в волосах оказалось изрядное количество – тут тебе и палочки, и листики жухлые, и даже один глупый лягушонок обнаружился, мелкий, зелёный и гладкий.

– Надо же – размышляла Елена, поглаживая лупоглазыша – экология какая отличная – ни тебе пакетиков от чипсов, ни пластиковых бутылок и жвачка к подошве не прилипает!

От непонятных слов, сызнова возникших в её голове, Елена привычно отмахнулась – вот ещё, докука! Иных хлопот хватает!

Целитель к этому времени полностью очухался и взирал на Елену, кутавшуюся в драную рубашку, с благоговением и даже влюблённостью.