– А вот это не слишком хитро, – сказал Альдарик. – Может, эти дикари и сильны, но с римлянами им не тягаться.

– В одиночку – нет. Но если вместе сразятся равнина, горы и море – мы сможем победить.

Слова Мадальгрима показались Фальке безумными. Как он собрался воевать с огненным богом, что носит плащ из человечьей кожи? Но кто такой Фалька, чтобы спорить с конунгом равнины? Другое дело Ингвар.

– Я не знаю, согласится ли мой отец… – начал тот, но Мадальгрим его перебил:

– Твой отец не стал бы конунгом всего морского народа, не будь он дальновидным правителем. Он выбрал хорошую цель – Британию. Но и Британией владеют римляне. Победив их здесь, мы отрежем остров, и вы заберёте его себе.

– У Рима сильнейшая из армий, – заявил Альдарик, – даже если Арногат вступит в союз, сколько он пришлёт воинов?

– Десять сотен, – пожал плечами Ингвар. – Может, двадцать.

– Против римской силы это ничто.

Мадальгрим не отступал.

– Сила римлян – тень былого величия. Вы плыли с севера, вы видели лимес. То, что от него осталось. Время уже решило за нас половину дела. От желанной земли нас отделяют лес, река да один легион. Это лишь пять тысяч воинов, – Мадальгрим повернулся к Ингвару и добавил: – Пятьдесят сотен.

Пятьдесят сотен! Фалька не мог даже вообразить такое войско. Мадальгрим совсем спятил? Альдарик толковал о том же:

– Пять тысяч воинов, прекрасно вооруженных и обученных биться в едином строю. Они протаранят ваш сброд и отбросят ещё дальше за лимес. Собери ты хоть десять тысяч – это будет не войско, а стадо. Римляне насадят его на копья и размажут о щиты.

На лице Мадальгрима появилась улыбка.

– Поэтому, старый друг, стаду нужен пастух. Вождь, что помирит хоть южан с северянами, хоть птиц с рыбами. Как ты сказал – после трёх число не важно?

Альдарик расхохотался.

– Сатиром ты был, сатиром и остался, хоть и придумал себе новое имя. Отчего сам не поведёшь своё стадо?

– Нам предстоит великая война и люди пойдут только за великим воином.

– А я что, великий воин? – усмехнулся Альдарик, но по тому, как он приосанился, как вспыхнули его синие глаза, Фалька понял – сладкие речи Мадальгрима дали свои плоды. – Да и какая мне польза от вашей победы? Даже если шутливые боги сделают её возможной?

Мадальгрим ответил просто:

– Я тебе заплачу.

Альдарик почесал макушку.

– Тебе придётся заплатить много. Если мы развяжем войну с Римом, обернись она победой или поражением – мне придётся исчезнуть надолго. Спрятаться далеко на юге и просидеть там несколько зим.

– Я дам тебе сколько попросишь. От победы я получу гораздо больше.

– А от поражения?

– А ты сделай так, чтобы его не было.

Альдарик не нашёлся, что ответить. Мадальгрим встал.

– Когда-то великий северный воин разбил здесь три римских легиона. Неужели у вас не хватит отваги бросить вызов одному? Подумайте, я не стану торопить. Через три ночи я соберу Большой тинг. На этом совете и решится наша судьба. Спите крепко, ешьте вдосталь. Думайте, и пусть решение будет верным.

На том Мадальгрим поспешил их оставить. Альдарик его окликнул:

– Ты живёшь в чертоге, построенном римлянами. Вооружаешь дружину, как римлянин. Рядишься, как римлянин. Даже пьёшь, как римлянин, – он помахал маленьким серебряным кубком – ты знаешь их силу. Разве не мудрее искать с ними союза?

– Нет, Альдарик. Время Рима уходит. Подул северный ветер.

Три ночи Фальке было не до отдыха. Хассела набилась гостями со всех концов света, и многие оказались старыми врагами. Воздух раскалился от напряжения. Фалька дышал этим воздухом, а потому перенял общую тревогу. Он мало ел и плохо спал, слонялся по городу в поисках места и дела.

Сидеть рядом с Ингваром было невыносимо – тот без конца маялся из-за призыва Мадальгрима, рассуждал о войне и морском народе, но каждый раз возвращался к одному – всё решит отец. Успокаивался на короткое время, а потом снова заводил бесплодный спор с самим собой. Иногда он спрашивал совета Фальки, но тот не знал, что ответить.

Воевать с огненными великанами – затея безумная. Но когда морские люди бежали от сражения? При этой мысли Фалька глядел на небо. Отец смотрит на него и ждёт отважного подвига. Тогда после смерти Фалька войдёт в Небесный чертог и займёт место рядом с ним. Вигга Туробой был на Острове Дождей, а значит сам сражался с этими римлянами. Может, даже погиб от их рук. Теперь время сыну мстить за отца. Фалька Убийца огненных великанов. Это хорошее прозвище.

В надежде укрепить отвагу, он хотел поговорить с Альдариком о последнем походе отца. Но Альдарик проводил все дни в беседах с конунгами, вождями и послами разных племён. Разговоры и пиры проходили не зря – вскоре о воине-страннике с волшебным ожогом, вожде диковинных иноземцев, знал весь город.

Напряжение в крепости дало свои горькие плоды уже на вторую ночь – пьяная склока вылилась в резню. Воинам Мадальгрима кое-как удалось разнять противников.

Сам конунг, опасаясь нападения, всегда был при дружине. Он терялся среди рослых воинов, и если бы не богатые одежды, Фалька ни за что не узнал бы в нём великого правителя. Чудные порядки на этом юге. На пиру конунг не отпускал от себя великана Берена, чтобы никому уж точно не пришло в голову оспорить его права на равнину.