— Я не уеду.

Женя отпустил мою руку и потянулся за сигаретами. Я его допекла, кажется. Да, лучше бы мне сидеть и не нарываться, но бездействие меня убивает. И я просто глупо хочу быть рядом с ним, как будто восполняю все, что мы упустили за эти годы.

Забросить бы ее сейчас на плечо, затолкать в машину и закрыть там, пока не вернусь. Только Лиля не из тех, кто будет сидеть и смиренно ждать. Она скорее окна повыбивает, но все равно выберется и полезет не в свое дело.

Блядь! Да и видеть сейчас ее тошно. Я только немного остыл, абстрагировавшись, занявшись делами, а она тут как тут. Увидел ее — и снова начала подниматься волна злости. Но на этот раз не удушающей, а болезненной.

Болело там, где, говорят, у людей есть сердце. У меня там мышца для перекачки крови, которая не заслуживает такого определения.

Вот и что мне делать?

Отбросив окурок, я посмотрел на Лилю, которая молча ждала, и сказал:

— Вот и что ты хотела здесь найти, когда ломанулась на бумажку с адресом? Ты вообще не соображаешь?

— Волнуешься?

Придушил бы, честное слово. Но здесь точно не место для выяснения отношений. Я снова закурил и вкратце рассказал Лиле, кто такой Карпов.

И чем больше я говорил, тем больше задавался мыслью: «Какого хрена сам здесь делаю?»

Когда я закончил, Лиля не выглядела удивленной, скорее задумчивой. Поправив воротник и сомкнув его руками на шее, она поежилась. Я подался вперед, но одернул себя. Это машинальный порыв обнять, прижать, согреть.

— Мне нужна литература по расстройствам мышления, — в итоге выдала Лиля.

— Ты плохо училась? — не удержался я.

— Это не мой профиль, — вроде бы даже не обиделась она на мой вопрос. — Я по анализу поведения больше. Но если я освежу знания, то, возможно, смогу понять, что искал отец. Хотя даже близко не понимаю, как могут быть связаны Елизарова и этот Карпов. Еще и военный, о котором говорила соседка. Горецкий, если не ошибаюсь. И сегодня еще…

Лиля замолчала, так и не договорив. Не один я умалчиваю, оказывается. Хотя мои тайны по сравнению с ее просто мелочь.

Где же ты была столько лет? И можно ли хоть что-то вернуть? Исправить? Или нам предстоит только расплачиваться за ошибки прошлого?

— Что сегодня? — спросил я, уже вцепившись полицейской хваткой в эту недосказанность.

— Ничего.

Ладно, применим обычную стратегию. Усыпим бдительность. Интересно, с психиатрами это прокатывает?

— Идешь со мной к жене Карпова?

— Конечно, — ответила Лиля и направилась к подъезду.

Вот совсем мне это не надо — в который раз убеждаюсь.

Но я пошел за ней, и вскоре мы беспрепятственно оказались в подъезде, где был сломан домофон. Нужная квартира находилась на третьем этаже, и я, не найдя кнопку звонка, постучал. Долго никто не открывал — возможно, жена Карпова на работе, а я об этом не подумал как-то. Теряю хватку. Или просто не могу ясно соображать в свете последних событий.

Но нам открыли. Я долго всматривался в лицо женщины, пока она первая не спросила:

— Женя?

— Катя, — вспомнил я, кивнув.

Она располнела, изменила прическу, цвет волос, поэтому неудивительно, что я ее и не узнал сразу. Катя лишь скользнула равнодушным взглядом по Лиле, а потом снова посмотрела на меня:

— Сколько лет, да? — улыбнулась она, но с горечью.

— И зим. Можем поговорить?

— Ну проходи…те, — открыла Катя дверь шире, пропуская нас.

Лиля молчала, даже видом не выдавая, что ее напрягло как-то мое знакомство с женой Карпова. Хотя я, признаться, был удивлен, увидев свою бывшую на пороге. Она вроде как меня в армию провожала, но так и не дождалась. Наверное, и слава богу.

Мы расположились на кухне, и Катя добродушно предложила:

— Чай? Кофе?

— Не надо, — ответил я. — Ты была замужем за Карповым?

— Да. Ты о нем хочешь поговорить?

— О нем, — кивнул, глядя на Лилю, которая сканировала Катю так, будто под микроскопом изучала. — Как ты думаешь, знал он Родионова Николая Николаевича, врача?

— Врача? У Ильи были проблемы со здоровьем, но постоянным его врачом был Григоренко Павел Сергеевич. Потом он скончался, Илья не успел найти нового — тоже умер. Про Родионова я слышала, но муж наблюдался не в его медцентре.

— Чем болел ваш муж? — спросила Лиля.

— Язва, — пожала плечами Катя. — Распространенная болезнь.