Шрифт:
— Женя, я могу вскрыть двери и сейф. Только мне нужен набор отмычек и стетоскоп.
Вот тут я охуел окончательно. Может, она не могла вернуться раньше, потому что сидела в тюрьме? Что я вообще знаю о ее жизни в Штатах? И что я вообще знаю об этой женщине с лицом той девочки, которую я любил?
— Лиля, знаешь ли, у меня к тебе много вопросов, — сказал я наконец-то. — И если стетоскоп ты найдешь в любом магазине медтехники или чего-то в этом роде, то набор отмычек…
— Я чиста перед законом, — усмехнулась Лиля, наверное, прочитав на моем лице все мысли.
Ладно, верю в ее способность видеть людей насквозь. Но если отмычки я могу еще понять, то стетоскоп вообще не вписывается в разрешение ситуации. Я не понимал ее и поэтому чувствовал себя неудобно. Передо мной сидела красивая, уверенная в себе, сильная женщина, а я упорно видел в ней другого человека.
Да, мы оба стали другими, но и такой она мне нравилась. Она изменилась, и я жалею только о том, что меня не было с ней рядом все эти годы. Наверное, Лиле было еще дерьмовее, чем мне. В чужой стране, с маленьким ребенком, разорвала все отношения с родителями. Но она выстояла и стала такой… Черт, даже слов подобрать не могу!
— Ты невероятная женщина, — сказал я и, забыв о заклеенной ране, потянулся к ней.
Можно ли влюбиться в одного человека дважды? Кажется, да. А у меня было именно впечатление, что я влюбляюсь заново.
Я целовал ее, сжимая волосы на затылке, и плевал на простреливающую в боку боль. И как жаль, что даже в такой большой машине мало места, чтобы обнять Лилю и прижать к себе. Мы бы очень разошлись прямо здесь, если бы в какой-то момент она не просунула руки мне под куртку.
— Черт! — выругалась Лиля. — Кровь.
Я отодвинул край и посмотрел на начавшую пропитываться рубашку. Расстегнув ее, увидел, что пластырь уже полностью в крови. Да, погорячился. Но не так страшно.
— Не паникуй. Подумаешь, неудачно повернулся.
— Надо заняться раной.
— Поехали к Арсену, — сказал я. — Заодно вещи заберу.
Лиля резко стартанула с места, но я заметил улыбку на ее лице. И не победную улыбку, а такую… Даже не знаю, как описать. Она действительно была рада, что я перееду к ней. На время, конечно.
Глава 14 Лиля
Женя выглядел удивленным и восхищенным. А потом он… поцеловал меня. И если бы я не ощутила кровь под рукой, то перелезла бы прямо на него в машине, на обочине, на оживленной трассе. И плевать на все! Мне как будто не за тридцать, а восемнадцать. А когда я была в том возрасте, мы и машиной не брезговали, уповая на то, что она не развалится от нашего напора.
Остановившись у ближайшей аптеки, я сказала:
— Сиди и не шевелись.
И снова этот взгляд. Ага, крутым парням не нравится, когда командует женщина. Но я думаю, что лучше потерпеть, чем истекать кровью. В аптеке я купила медицинский клей, пластырь, антисептик, пачку салфеток и, вернувшись, удостоилась еще одного удивленного взгляда.
— Лиля, ты операцию проводить собралась? И так заживет.
— Раздевайся.
— Прямо здесь?
— Могу отвезти тебя домой, будешь лежать на диване, попивая гранатовый сок.
Такая перспектива Жене не понравилась. Он стянул куртку, бросил ее на заднее сидение и задрал рубашку. Я наклонилась к ране и услышала смешок.
— Что? — спросила, не поднимая голову.
— Представь, как мы с улицы выглядим. Я держу задранную рубашку, и виднеется твоя макушка.
Я тоже усмехнулась:
— Извращенец.
— Вот чтобы отвлечь меня от извращенных мыслей, можешь рассказать, где ты научилась вскрывать замки и сейфы.
Я раскрыла упаковку с пластырем и ответила:
— Был у меня пациент. На контакт шел, только если я вместе с ним копошилась в дверном замке. В остальное время молчал. От него и научилась. С сейфом не пробовала, но он рассказал, как можно вскрыть старый сейф с кодовым механическим замком с помощью стетоскопа. При повороте можно услышать щелчок, когда попадаешь в нужное деление.
Женя молчал, пока я не наклеила пластырь. А когда я разогнулась, протянул:
— Интересный подход к пациенту…
Да, возможно. Я старалась помочь всем и каждому любыми способами, как будто тем самым пыталась разобраться в своих чувствах. Но не учла одну переменную, без которой уравнение счастья не решалось.
— Но вообще я не должна была тебе об этом рассказывать. Медицинская этика, все такое.
— Клятва Гиппократа?
— Сейчас клятва врача. Гиппократ уже не актуален, — ответила я и нахмурилась.