— Смех только отдалит тебя от Бога, Эндрю, — устало говорит он.

 — Я почти уверен, что старик уже забыл обо мне. Нет смысла попадать сейчас под его сомнительную милость.

 — Эндрю, я уже говорил тебе…

 — Отец, давайте обойдемся без риторики, — просунув руку через маленькое окошечко в задней части кабинки, я протягиваю ему конверт с деньгами.

 — Как пожелаешь, но если когда-нибудь захочешь поговорить… В любом случае, давай посмотрим, что ты мне принес.

Он пересчитывает деньги, полагая, что это заставит меня рассмеяться, но я знаю по опыту, что если сделаю это, мне придется заплатить больше.

Я держу рот на замке, ожидая, пока он закончит.

 — Старому священнику приятно видеть, как сегодняшняя молодежь заботится о церкви, — говорит он, а затем тихо шепчет мне. — Вы, ребята, уже какое-то время делаете много шума в городе. Есть ли шанс, что это скоро утихнет?

 — Полагаю, да, но у нас все еще есть дела, о которых нужно позаботиться.

 — Над сколькими еще телами я буду вынужден провести обряд прощания прежде, чем... он будет удовлетворен? — спрашивает отец Косс все тем же усталым тоном.

Его голос не всегда звучал так устало и утомленно, но я думаю, что ему надоело жить в таком городе, как Гарден-Сити. Это место либо приведет тебя к успеху, либо прожует и выплюнет.

 — Если бы у меня был ответ на этот вопрос, отец, нас бы здесь не было. Он... не счастлив, а когда ты его разозлил, это долгий путь в ад.

Разумеется, мы говорим о Люцифере, моем боссе. Человек – настоящая сила в этом городе, поэтому, когда кто-то затрагивает его интересы, это плохо для всех.

Глядя через перегородку, вижу, что отец Косс осеняет себя крестным знамением.

 — Ходят слухи о том, что происходит что-то важное, Эндрю, но не на вашей стороне. Смерть якудза сделала положение в городе нестабильным. Остался вакуум, и, похоже, что русские заполняют его.

 — Что конкретно происходит? — спрашиваю я.

 — В том-то и проблема, Эндрю, что конкретно никто ничего не знает. Есть просто перешептывание о приходе больших людей. Крутых людей с темными именами. Жены и любовницы русских находятся в неведении, как и все остальные, за исключением высших представителей их группировки. Обычно я просто передаю это вам, ребята, и держу язык за зубами, но…

Он не договаривает, и впервые за очень долгое время я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом. Я чувствую, что у меня на затылке прицел снайпера. Если бы эта церковь не была нейтральной территорией для всех банд, группировок и мафий в нашем городе, я бы уже упал на пол с пистолетом в руке, пытаясь выбраться из этого здания как можно быстрее.

 — Бл*ть, — ругаюсь я себе под нос.

Обычно старый священник делал мне выговор за использование таких слов в храме Божьем, но сейчас он только вздыхает.

 — Число жертв может быть очень большим, Эндрю. Я хочу, чтобы ты добрался до Люцифера и Паука, предупредил их и попытался заставить их найти способ прийти к миру с городом. Я не уверен, что мы переживем кровопролитие, которое может произойти.

Отец Косс встает со скамьи и покидает исповедальню прежде, чем я успеваю что-то сказать в ответ.

Я сижу там еще мгновение, пытаясь упорядочить свои мысли. Вещи, которые сейчас происходят, выходят за рамки наших знаний. Большие дела, которые могут создать для нас массу неприятностей.

Я встаю, качая головой.

Когда я нахожусь в безопасности своей машины, начинает лить сильный дождь. Ветер усиливается и дует порывами то в одну, то в другую сторону. Если погода соответствует волнению в городе, то мы можем оказаться в полной заднице.

Твою мать!

Набирая Саймона, пытаюсь собраться с мыслями перед тем, как он ответит.

 — Эндрю, о чем он хотел поговорить?

 — Черт, Саймон, в том то и дело. Здесь в действительности не о чем говорить, кроме шепота. Шепота, который вселил в старика ужас.

 — Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

 — Он напуган. Говорит, что на русском фронте приближается что-то большое, но не знает, что именно. Об этом никто не говорит. Единственные, кто что-то знает, это их верхушка, а они немы как рыбы. Даже их любовницы молчат. Однако он сказал одну вещь... Сказал, что в город приезжают парни с очень плохой репутацией. Я не знаю, что это значит, но это могут быть серьезные игроки или ну… кто угодно.

В телефоне воцаряется долгое молчание, и я могу заполнить его только своим собственным. Наблюдаю, как дождь обрушивается на мое лобовое стекло, а окружающий мир меняется из ночи в день со вспышкой молнии.