Дама с серебряными волосами фамильярничала с юной парой, явившейся вместе с послом Сельвином, тоже дальним родственником. Аарон Красный, полный, подлинный джентльмен, загнал в угол трех юных леди и разглагольствовал о моральном разложении молодежи. Мама плыла меж гостями, каймой красного платья приглаживая траву, а за ней, жужжа, волочился буфет. Она останавливалась тут и там, предлагала канапе, напитки и мнение о предложенной перегруппировке. Теперь, после года феноменального всенародного успеха, интеллигенция решила, что «Тоху-Бохунов» можно слушать. Их диссонансные ритмы метались по лужайке. Светоскульптура в уголке перекручивалась, колебалась, росла на нотах.

Потом отец рокочуще расхохотался, и все обернулись.

– Вы послушайте! Что мне сказал Лусуна!

Он держал за плечо студента, пришедшего с юной парой. Видимо, юношу раззадорила беспардонность фон Рэя. Отец жестом велел ему повторить аргумент.

– Я сказал только, что мы живем в эпоху, когда экономические, политические и технологические перемены расшатали все культурные традиции.

– Боже мой, – среброволосая усмехнулась, – это все?

– Нет-нет! – Отец взмахнул рукой. – Мы должны услышать мнение нового поколения. Продолжайте, сэр.

– Потенциала для национальной и мировой солидарности нет даже на Земле, центре Дракона. Полдесятка поколений видели такое переселение народов с мира на мир, что никакая солидарность невозможна. Заместившее все истинные традиции псевдомежпланетное общество очень привлекательно, но совершенно пусто и маскирует невероятный клубок упадка, интриг, разврата и…

– Да уж, Лусуна, – перебила его молодая жена, – сразу видать, какой ты образованный. – Взяла еще бокал, побуждаемая среброволосой.

– …пиратства.

При последнем слове даже трое детей, съежившихся во рту резной ящерицы, по ряби, что разбежалась по лицам гостей, поняли: Лусуна зашел слишком далеко.

Мама пересекла лужайку; кромка ее алого платья-футляра бежала от золоченых ногтей. С улыбкой простерла руки к Лусуне:

– Пошли продолжим вивисекцию общества за ужином. У нас есть абсолютно развращенное манго-бонгооу с не самым традиционным лосо йе мбидзи а меза и убийственно упадническое мпати а нсенго. – (Для вечеринок мать вечно готовила старинные сенегальские блюда.) – И если духовка будет сотрудничать, закончим мы кошмарно псевдомежпланетным тиба йока, причем фламбе.

Студент огляделся, сообразил, что положено улыбнуться, и поступил лучше – рассмеялся. Повел маму под руку, и все двинулись за ними на ужин…

– Кто-то сказал мне, вы получили стипендию в Университете Дракона на Центавре? Стало быть, вы очень умный. Судя по акценту, землянин. Сенегал? Ничего себе! И я. Из какого города?..

А папа, облегченно вздохнув, пригладил зачесанные кудри цвета дуба и последовал за гостями в огороженную ставнями трапезную.

На каменном языке Лала сказала брату:

– Мне кажется, этого делать не надо.

– Почему? – сказал Князь.

Лорк оглянулся на брата и сестру. Князь механической рукой выбрал из драконьей полости камень. На той стороне лужайки располагался вольер с белыми какаду – мама привезла их из последней поездки на Землю.

Князь прицелился. Металл и пластик расплылись.

Через сорок футов птицы в клетке заорали и взорвались. Одна упала на дно, и даже на расстоянии Лорк увидел кровь в перьях.

– Я в этого и целился, – ухмыльнулся Князь.

– Эй, – сказал Лорк. – Маме это не… – Перевел взгляд на притороченный к культе Князя механический придаток. – А ты лучше бросаешь этой или…

– Осторожнее. – Черные брови Князя надвинулись на щербатое голубое стекло. – Я сказал: не смейся над рукой, – сказал же? – Рука отъехала назад, и Лорк услышал моторчики – ж-ж-ж, чк-чк, ж-ж-ж – в запястье и локте.

– Он не виноват, что таким родился, – сказала Лала. – А делать замечания гостям невежливо. Аарон говорит, вы тут все как были, так и остались варварами, да, Князь?

– Именно так. – Князь опустил руку.

Садовые динамики исторгли голос:

– Дети, вы где? Идите скорее ужинать. Поторопитесь.

Они спустились и зашагали сквозь заросли бамбука.

Лорк пошел спать, не успокоившись после вечеринки. Он лежал под двойными тенями пальм над потолком детской, прозрачным со вчерашнего вечера.

Шепот:

– Лорк!

И:

– Шшш! Не так громко, Князь.

Чуть тише:

– Лорк?

Он отодвинул сетку и сел на кровати. Сияли тигры, слоны и мартышки, вделанные в пластиковый пол.