Мужчина справа от нее был с низким голосом, он помахал ее вялой рукой другому.

— Как ты смеешь? Он хороший и хочет помочь. Он всегда нам это говорил.

— И ты ему верил?

— Конечно, верил. У него не было повода врать.

Они были как старая женатая пара. Эльва пыталась ощутить, где была, но могла лишь понять, что они положили ее тело в телегу. Она дрожала на тропе, колеса скрипели.

Она приоткрыла глаза. Мужчина слева был в красной шляпе и схожем плаще, что трепетал вокруг него.

Он шел рядом с телегой, хмурясь. Он был круглым, как ягода, светлая шерсть покрывала все тело. Хвост покачивался за ним, цепкий и настороженный.

Ох. Дал-дарриг.

Это были худшие фейри, известные пошлыми шутками, проделками и хитростью. Они продадут ее тому, кто заплатит больше, и она даже возразить не сможет.

Но не из-за того, что не будет молчать. Это Эльва делать не собиралась. Просто они не будут слушать. Им ни до кого не было дела.

Она открыла глаза и дернула руками. Связана. Они все продумали.

Из всех фейри, кого король дворфов мог послать за ней, он выбрал умных. Блуждающие фейри знали, как ловить других. Они не были верны ни одному двору, так что угрозы дворов их не пугали.

Она зло зарычала на того, чей голос был ниже.

— Я вырву все волосы на твоем теле, — пригрозила она. — По одному, и ты пожалеешь, что схватил меня.

Он поднял руку, длинное рыло на лице подрагивало от смеха.

— О, я в ужасе. Сначала выберись из пут, сможешь?

Она не веселилась, а хотела воплотить угрозы в жизнь, как только ее развяжут. А им придется развязать ее, чтобы исполнить обещание. Король дворфов не захочет, чтобы она лежала в телеге.

Эльва снова дернула за веревки.

— Где мы?

— В Другом мире.

Хотя бы дома. Эльва смотрела на деревья с листьями в форме звезд и поняла, как ненавидела эту землю. Другой мир стал местом, где она перестала быть собой. Стала просто милой и правильной, от которой ожидали выполнения приказов.

Больше нет. Она не была той женщиной и не должна ей быть, если не хотела. Пока, конечно, ее мать не вопьется в нее когтями.

Она не могла тут задерживаться.

Она выдохнула.

— Выпустите меня, и я заплачу вдвое больше, чем он платит вам.

Тот, что слева, рассмеялся.

— Девочка, мы тебе не по карману.

— Моя мать известна как Герцогиня света при дворах. Может, слышали о ней и моем отце? Его зовут Иллюмин. Он может сделать почти все, что вы хотите.

Дал-дарриг склонился над ней, его усы задели ее щеку.

— Он может забрать нашего брата у короля дворфов? О, и убедить Ангуса, что плохая идея — воевать с блуждающими фейри? Может, еще и помилует нас за проникновение в погреба Благого короля и воровство почти всех мечей, чтобы узнать, у него ли все еще меч Нуады?

Она смотрела в его мелкие глазки, ее губы скривились от отвращения.

— Нет.

— Тогда не выйдет, принцесса, — он похлопал ее по щеке. — Но приятно знать, что ты стоишь денег. Когда король дворфов закончит с тобой, может, мы отвезем тебя и отдадим за выкуп твоим родителям.

Боги, она ненавидела блуждающих фейри. Обычно это были слабые существа, изгои дворов, если не эти фейри. Они были в родстве с лепреконами, дал-дарриги были без законов.

Почему она в последнее время встречала столько родни лепреконов?

— Умолкни, — зарычала она.

— С радостью. Я и не хотел с тобой говорить. Ты скучная.

Остаток пути прошел в тишине, только шуршали веревки, с которыми боролась Эльва. Она хотела выбраться, спасти себя. Но эти существа знали, что делали. Они связали ее так умело, что она не знала, смогла бы распутать веревки за дни.

К счастью, путь так долго не длился. Солнце приблизилось к горизонту, и дал-дарриги остановили телегу, стукнули пятками и прижали ладони ко лбам.

Они застыли, и она вздохнула.

— Что вы делаете?

— Тихо, король идет.

— Скажете, зачем держитесь за лбы?

В ответе, который они прошипели, смысла было еще меньше:

— Это выказывает уважение! И тебе так нужно сделать, принцесса фейри.

Эльва не стала бы и пробовать объяснить, что им не нужно было держаться за лбы. Их ладони должны были упираться в череп в салюте. А ее ладони все еще были связаны.

Голос перебил их, старый звук стонущей горы. Она еще не слышала такой низкий или такой довольный голос.