— Вы правда не расскажите?

Я сажусь на стул.

— Расскажи почему ты это сделала?

— Вы сами знайте.

— Разве?

— Я чувствовала несправедливость, которую надо восстановить.

– А сейчас что чувствуешь?

— Что была не права.

— Нет я хочу знать, что ты чувствуешь сидя здесь напротив меня?

— Если вы имеете в виду страх, то я не боюсь. Я уже готова к самому суровому приговору.

Директор неожиданно смеётся и смотрит в окно.

— Я хочу срезать эти елки. Как ты думаешь стоит этого делать или нет?

Я совсем сбившаяся с толку вытягиваюсь и смотрю в окно.

— Думаю не стоит.

— Почему?

— Разве вы не видите, как они живут своей спокойной жизнью, а вы возьмете и убьете их.

— Это они тебе сказали?

– Может быть.

— А теперь представь, что Вали один из таких старых потрескавшихся деревьев. Каково ему сейчас?

— Чтобы вы не говорили, я не могу такого представить потому что между ним и жалким деревом огромная разница.

— Значит дерево уже стало жалким?

— Он достоин этого!

— А чего достойна ты?

— Вам решать.

— Ты уверена?

Я совсем теряюсь от этого странного тона, странных слов, взглядов и только хочу сказать, — нет, — как директор добавляет.

— Хочешь стать моей женой? Я застываю на месте и не знаю что ответить.

Стать женой того кого почти считаешь отцом, невозможно. Страх как отравленная стрела пронизывает весь разум. — Ты сама виновата, сама виновата, — твердит холодный рассудок. Никто не совершает столько глупых ошибок. Ты вторглась в чужую жизнь и самовольно изменила его. Но сознание правоты выходит на бой с разумом. Я заявляю, что кто-то ведь должен был проучить этого негодяя. И все же не могу смириться со своей роковой ошибкой. Меня поставили перед выбором, но что сказать, я не знаю. После минутного оцепенения я вскакиваю и проговорив, — я не люблю вас, — выбегаю из кабинета. Ноги уносят сами не осознавая куда. Войдя в дом я не скрываю своего изнеможения и прошу Камола принести стакан холодной воды. Но он вместо воды привел маму, а она тут же начинает допрашивать меня.

В этот момент я хочу убить себя потому что вступление в брак с директором все равно что смерть. К счастью отца дома нет и я могу молча глотать свои обиды.

Наступило утро. Открываю глаза и противно смотреть на это веселое солнце. Я выхожу из комнаты, а все уже сидят за столом. Родители смотрят на меня с недовольством.

— Как ты себя чувствуешь?

Я вспоминаю, что вчера выгнала Камола из комнаты, а маму попросила оставить меня в покое.

— Ты ничем не заболела?

— Нет мама, я абсолютно здорова.

— Но вчера я видела другое, ты не хочешь объяснить нам?

Как я могу объяснить то, что сама с трудом понимаю. Но врать я не хочу и тем более расстраивать родителей. Они смотрят на меня до тех пор пока чувства вновь не накрывают меня и раздраженная их чрезмерным вниманием не выдерживаю, и встаю из-за стола. Но отец неожиданно останавливает меня.

— Сядь обратно! Я не разрешал тебе вставать. Потом сменив тон на более мягкий продолжает.

— Как стало трудно расти детей. Со всеми этими продвижениями мир одновременно сходить с ума. Дети творят что им захочется, а родителям приходится смотреть на это как на обыкновенное.

— Я не делала ничего, что могло вас огорчить.

— Но почему тогда ты не хочешь рассказать нам, о том, что было вчера.

— Я не могу.

— Это что-то серьёзное?

— Для меня да, но не для вас.

— Послушай доченька все что беспокоит тебя, волнует и нас.

— Я совершила ошибку.

— В чём?

Ищу ответ, но вдруг звонит телефон и найдя повод вскакиваю из-за стола с невероятным облегчением. Однако не успеваю ответить, как роняю трубку и закрываю глаза. На той стороне провода сам директор. Отец тут же подходит и подняв с пола телефон отвечает: — Алло? Несколько минут я стою, и представляю, как сейчас директор рассказывает отцу, что натворила его глупая дочь. Во время разговора отец то и дело смотрит на меня и уверенно кивает в ответ своему собеседнику. Потом ставит аппарат на место, и с непонятным выражением лица говорит.

— Ждите сватов.

— Как? — Вскакивает перепуганная мама.

— Сейчас Мирали сообщил мне о своих благородных намерениях. Он сказал, что уже вчера предупредил нашу дочь, а сегодня они придут к нам.

— Почему ты не сказала доченька?

Я слушаю каждое слово, стараясь уловить их суть и убедить себя, что это всего лишь страшный кошмар. Но реальность жестока. По моим соображениям отец должен был огорчиться узнав, что его дочь должна оказалась глупой и теперь должна стать второй женой. Но на удивление он не кажется разочарованным или грустным, а наоборот улыбается и вздыхает.