Еще больший страх охватил его, когда он изо всех сил пытался остаться в настоящем. Но его силы продолжали пытаться утащить его и в прошлое, и в будущее.

В одно и то же время.

Он чувствовал себя лодкой, потерявшей берега. Чувство времени и места.

Он даже не смог начать заземляться.

«Мне нужна Коди».

Так же, как он был уверен, что полностью потерял рассудок, он услышал, как что-то зовет его.

Но не человек. Он не знал, что это было.

«Так странно».

Как ему остановить это и заземлиться, чтобы не барахтаться?

— Я всегда буду рядом с тобой.

Ник застыл на ступеньках возле участка, услышав голос. Вращение прекратилось, и он смог увидеть улицу и движение транспорта. Он все еще был в Новом Орлеане. В нужный для него период времени. Это было то место, где он должен был находиться.

Подняв голову, он использовал свои силы. Его мама, Бабба, Ашерон и Кириан все еще были в участке. Говорили о нем и о том, как странно он себя вел.

Однако говорили не только они. Он слышал не их. Голос был знакомым, но не принадлежал им.

Он изо всех сил пытался разобрать его и не мог.

— Что со мной не так?

Не имея никаких догадок, он вытащил телефон и набрал номер Калеба.

Тот не ответил.

Окончательно обеспокоившись, он попробовал набрать Коди.

Как и Калеб, она тоже проигнорировала его вызов. Он использовал свои силы.

Они тоже его подвели.

Да, это было неправильно. По его спине пробежал холодок.

Ник попытался телепортироваться, но не смог. Его силы снова ослабли. Другой Малачай истощал его быстрее, чем он мог себе представить. Неудивительно, что его отец оставался в тюрьме после его рождения.

Теперь он полностью понял безумные рассуждения Адариана. Вероятно, это был единственный способ, которым его отец вообще смог сохранить хоть какую-то власть. В тюрьме Адариан мог высасывать зло прямо из других заключенных, сражаясь с нескончаемым потоком врагов, чтобы покончить с ним или поработить его.

Вот почему он был таким агрессивным, когда мать Ника приводила его. Почему он хотел видеть Шериз одну.

Почему его отец обезумел в тот единственный раз, когда его выпустили из тюрьмы в детстве Ника. Не имея возможности держаться подальше от матери, его отец появился у их двери и попытался жить с ними.

Это была ужасная катастрофа.

Даже сейчас Ника это травмировало. Адариан смотрел на него с такой ненавистью, что он навсегда перестал доверять незнакомцам. Единственные люди, которым Ник доверял изначально, были его мать и Меньяра.

Всем остальным пришлось проявить себя.

Несколько раз.

Черт возьми, иногда даже и им он не доверял полностью.

Небольшая его часть все еще с подозрением относилась к Коди и Калебу. Даже Кириану. Он ничего не мог с собой поделать. Это было врожденным, как дыхание.

И все это началось с того лета, когда отец преследовал его, как паук в темноте. С момента, как Ник проснулся и обнаружил, что его отец стоит над ним, прерывисто дыша, а руки держа вытянутыми, как будто он был в одном шаге от того, чтобы задушить его. Тогда Ник сказал своей матери, что видел, как глаза отца светились красным.

— Ники! Страшилка! Ты что-то воображаешь. Это все игры, в которые вы играете с друзьями, и фильмы, которые вы смотрите. Что я тебе об этом говорила? Перестань смотреть их, пока я не вижу! Ты слишком умен, чтобы верить в такую чушь.

Не это было правдой. Более того, это происходило и из-за того, что его отец шептал себе под нос: «Я ненавижу тебя» каждый раз, когда Ник рисковал подойти слишком близко. Так как отец ненавидел его за то, что он ослаблял и истощал его силы.

Затем пришло безумие. Его отец начал убивать, утверждая, что за ним гнались демоны.

Самое печальное?

Адариан не лгал и не бредил. Это были настоящие демоны, которые преследовали его отца, пытаясь покончить с ним. Но нормальные люди в такие вещи не верили.

Его вменяемость была доказана, психолог счел его достаточно здравомыслящим, чтобы предстать перед судом и приговорить его к пожизненному заключению за эти убийства. Потому что, хотя люди отказывались верить в демонов, с которыми сражался Ник, они верили в демонов, которыми, как они считали, были такие, как его отец из-за убийства «людей».