— Повезет?

Исса невольно вздрогнула, услышав вопрос, заданный на ухо. Все же Ильнар был одним из лучших разведчиков своего поколения и остался им, раз смог застать Темную Госпожу врасплох.

— Нет, моя госпожа, везение мне не нужно. Я выйду без труда. А вот вам — вам удача понадобится. Прощайте, моя госпожа.

Тень мужчины скользнула мимо и растворилась, словно никого тут никогда и не было.

Мгновенно потеряв все силы, Исса опустилась на лежанку и с отчаянием прикусила костяшки пальцев.

Предатель оказался прав.

Началось.

— Приветствую вас, Великая Мать, — голос коленопреклоненной Иссы тек ровной, прохладной рекой, добираясь до самых удаленных уголков зала. Платье растекалось по полу чернильным пятном. Серебряная диадема, положенная магу воду, единственное украшение, что позволила себе женщина, лунным светом серебрилась на волосах.

Исса ждала перед троном королевы решения своей участи.

Когда-то, давным давно, мир, не выдержав чванливости и надменности своих детей, раскололся пополам. Их край, некогда благословенный и прекрасный, превратился в черную пустошь, испещренную провалами в бездну и кратерами извергающихся огнем вулканов. Чтобы выжить, дроу, темным фэйри, пришлось уйти под землю. Но выжили не все. Большинство погибло в первые годы от неизвестных болезней, разрушающих тела и отбирающих магию, без которой фэйри не выжить. Оставшиеся обрели стойкость к загадочным напастям. Все выжившие были светлокожи и черноволосы, остальных косили лихорадки, приходившие волнами из недр земли. С тех пор дроу блюли чистоту крови. От всех детей с малейшим намеком на изъян во внешности сразу избавлялись — страх перед очередной эпидемией ожесточал любые сердца, особенно у не склонных к сантиментам Темных.

И все равно, даже спустя века, их оставалось не так много, крохотная горстка по сравнению с былыми временами.

Альвам, светлым фэйри, также не повезло. Из леса, их гордость, их сила и основа их магии, превратились в корявые сухостои, поля и луга загнили и расплылись в мерзко пахнущие болота, а самим альвам пришлось откочевать к берегам великого моря, омывающего их земли. «Великим» его прозвали не зря — ни одно судно, выходившее в море с целью найти хоть какую-нибудь сушу, не возвращалось. Они достигали небольшой цепочки бесплодных островов и затем бесследно исчезали. Утонченным фэйри, коих кормила природа и магия, пришлось стать корабелами и рыбаками. И научиться уживаться с презираемыми ими людьми, не пожелавшими без боя отдавать свои земли.

Неизвестно с кем мир обошелся хуже — с дроу или их извечными соперниками альвами, но и тех, и других покарали жестоко.

Так гласили легенды.

Непонятно зачем Исса вспомнила эти детские сказки, которыми пугали детей из поколения в поколение. Вырастая и обретая магию, дроу убеждались, что все еще хуже, чем представлялось в детстве. Начинали осознавать настоящие причины, по которым нельзя восстановить былое величие расы. Болезни, что так и не поддавались лечению, лихорадки, эпидемии оставались реальностью прошлого. Из нынешних поколений мало кто умирал от подобного. Но выжить лишь пол дела.

Для того, чтобы жить необходима вода. Еда. Свет. Тепло. Пусть их тела и изменились, все дроу без труда видели в почти полной темноте и прекрасно переносили холод, но этого было недостаточно для восстановления расы. Хватало лишь для выживания.

— Ты отпустила предателя.

— Да, Великая Мать.

И все же Исса знала, почему она вспомнила сказки. Не только для того, чтобы оставаться спокойной. Потому что Ильнар переметнулся к Светлым.

— Почему я не должна приказать тебя казнить?

Исса подняла голову, глядя без всякого страха на королеву.

— Потому что я вам пригожусь.

Невысказанным осталось: потому что я — одна из лучших магов воды своего поколения. Потому что я — глава младшего дома, и за мной на смерть с охотой пойдут все мужчины моего дома. Кроме Ильнара, опозорившего мой дом. Потому что я смою кровью это пятно с чести рода.

И потому что осталось меньше суток.

Сухие, искореженные болезнью пальцы Великой Матери медленно даже не выбивали, выводили мелодию на ониксовом подлокотнике кресла, вторя раздумьям королевы. Главы Старших родов, замершие в креслах по левую и правую руки, почтительно молчали, ожидая вердикта.

Во взгляде Иссы стояло спокойствие талой воды в омуте. Дважды предательница — ведь она так и не сказала о полученном известии. Пусть намерения и благи, но она должна была. Обязана. Но — не сказала, лишь сожгла послание, для верности растерев в пыль сгоревшие куски бумаги.

Однако Матери всех дроу об этом не знают, и Исса надеялась, что не узнают никогда.

Пальцы королевы замерли, и все звуки в зале мгновенно стихли. Застыли тенями, сливаясь со стенами все присутствовавшие на скоротечном судилище. Главы Старших родов стали еще незаметнее. Даже пламя в факелах застыло, подчиняясь невысказанному приказу Великой, виртуозно, несмотря на изнуряющую болезнь, управляющей огнем.

— Ты не прощена.

Исса не дрогнула и не отвела взгляд, лишь сердце зачастило в груди в ожидании продолжения.

— Но я отпускаю тебя. Я дам знать, когда твоя вина будет заглажена. Иди.

Королева слабо махнула кистью, отпуская осужденную.

Торопливо подобрав платье, Исса поднялась и поклонилась. Она знала, что вскоре случится. Вскоре зал заполнится шелестом десятков подошв покидающих судилище, также торопливо, как и она сама. Причиной будет не страх, но сострадание. Никто не должен видеть слабости Верховной, чей дух заставлял жить плоть, а ум оставался столь же ясным, как на заре ее юности.