И собравшиеся зеваки начали вспоминать.

– Я пару раз о его порог запинался! И всегда после ссоры с ним! Один раз так запнулся, что чуть не вывихнул лодыжку!

– А я упал с лошади, когда он был поблизости!

Колер умело подогревал их домыслы и легко находил нужные для этого слова. Если у него и был особый дар, то заключался он именно в умении работать с толпой. Ни выкрики Адланны, ни беззащитные стоны ее кукловода не склонили людей на сторону осужденных.

В тот день Бенедикт Колер ввел практику казни пособников данталли.

Именно по такому приговору сегодня погибнет гордая волевая женщина, укрывавшая в своем доме Сезара Линьи.

– Берегите связки, герцогиня Ормонт, – скучающе посоветовал ей Бенедикт, выныривая из воспоминаний. – Они пригодятся вам чуть позже.

Он отошел.

Смотреть на Иннессу Ормонт было непросто: ее взгляд слишком напоминал взгляд Адланны. И она была так же сильно предана данталли. Бенедикт рассчитывал, что на допросе ее дух сломается, но и она, и герцог оказались порабощены демоном окончательно. Никто из них не признал, что наследник Хоттмара Мальстен является незаконным сыном герцогини, рожденным от данталли. Будь он здесь, можно было просто пустить ему кровь и проверить, но Мальстена Ормонта отправили в Нельн. На территории Нельна у Красного Культа свобод было гораздо меньше… по крайней мере, пока.

Оправившийся от приступа кровавого кашля Сезар Линьи с отчаянием посмотрел на чету Ормонт.

– Гелвин, Иннесса, – обратился он едва различимым голосом, однако пленники расслышали. – Простите меня. И знайте, что я никогда…

Гелвин Ормонт покачал головой.

– Мне не за что тебя прощать, Сезар. Ты был хорошим другом моему сыну, и я никогда не чувствовал твоего «влияния». Я не знал, что ты иной, но лично для меня ты был и остаешься хорошим человеком.

Сезар прерывисто вздохнул, глядя на размытый силуэт Бенедикта, поднимающего факел. Понимая, что последует дальше, он решительно перевел взгляд на чету Ормонт. Это были удивительные люди, не терявшие достоинства и человечности даже перед лицом неизбежной смерти.

Сезар несколько раз бывал на казнях, где вешали преступников, и они, высказываясь в последний раз, сыпали проклятьями или молили о пощаде, но никто из них не держался так гордо, как несправедливо обвиненная чета Ормонт. Гелвин и Иннесса не вымаливали прощение и не пытались отречься от своей связи с «демонами» – они понимали, что не убедят захватчиков.

– В таком случае позвольте мне контролировать вас сейчас. Я знаю, что сбежать мы не сумеем, но я смогу уберечь ваше сознание от боли. Вы не почувствуете этой казни. Это… в моих силах, ваши увечья скрыты одеждой.

Иннесса ужаснулась.

– Но как же ты?

– Я тоже не буду ничего чувствовать, – солгал Сезар. Иннесса ахнула, чувствуя эту ложь, однако Гелвин кивнул.

– Что ж, если так, буду рад напоследок лишить этих гадов удовольствия слушать наши крики, – с нервной усмешкой отозвался он.

– Посмотрите друг на друга. – Сезар напряженно следил за тем, как размытый силуэт Бенедикта Колера поднимается на помост. – Попрощайтесь…

Губы Иннессы задрожали. Герцог побледнел, однако не уронил гордости.

– Прощай, Ин, – тихо произнес он, понимая, что на долгие речи нет времени.

– Прощай, Гелвин… да будут боги милостивы к нашему сыну, – прошептала герцогиня, и из ее глаз покатились слезы. В следующий миг взгляд ее помутился: черные нити данталли связались с ее сознанием и сознанием ее мужа.

Сезар остался на помосте один.

– Сезар Линьи, ты приговорен к казни за использование богопротивной магии, обращение людей в марионеток и осквернение душ.

– Будь ты проклят… – обессиленно шепнул Сезар.

– Гелвин и Иннесса Ормонт, вы приговорены к казни за пособничество данталли. Да очистит огонь ваши души и да будет Суд Богов милостив к вам.

Двое пленников не удостоили палача своим вниманием. Не было ни проклятий, ни просьб о пощаде. Бенедикт был впечатлен выдержкой четы Ормонт и в душе взмолился Ниласе и Рорх о милости к душам этих людей.

Пламя занималось быстро. Колер думал, что Иннесса не выдержит первой и закричит, однако она молчала. Молчала она и тогда, когда пламя охватило ее платье и начало перекидываться на лицо.

Сезар Линьи терпел, сколько мог. По сравнению с расплатой пламя поначалу казалось терпимым, но уже через несколько мгновений он зашелся в своем последнем предсмертном вопле.

Весть о захвате Хоттмара настигла Мальстена в Нельне.

Наставнический голос Сезара Линьи в те дни звучал в мыслях и напоминал: Мы пошли на все, чтобы тебя не раскрыли. Не подведи нас. Не попадись. Мальстен не был уверен, что его жизнь настолько ценна – он слушал своего покойного учителя по привычке и растерянности, а не по искреннему согласию.