Она не собиралась уничтожать свою историю. Она отрежет себе руку, прежде чем сожжет любую книгу, особенно написанную ею. Нет, она сделает что-то иное. Она закончит книгу. И добьется, чтобы ее опубликовали. И заработает на ней деньги. И тогда мать увидит, что ее книга - настоящая. В конце концов, люди занимаются сексом. Почему бы ей не писать об этом?

Ее книга нуждалась в названии. Это сделало бы ее реальной. У книги должно быть название. Она не могла продолжать называть ее "рассказом" или "книгой". Как только у нее появится название, она сможет решить, что делать дальше. Хотя она читала книги всю свою жизнь, она понятия не имела, как их опубликовать. Но это она выяснит позже. Окончание книги было первым шагом.

Элли перебрала несколько страниц и остановилась, чтобы прочитать случайный фрагмент.

– Почему ты не сказала мне, что ты девственница ?
– спросил Джон, намыливая руки и проводя ими по внутренней стороне ее бедер , смывая остатки ее плевы. Он отвез ее домой, как она и просила, но вместо того, чтобы уложить в постель и снова заняться с ней любовью, как в лесу, он налил ванну, усадил ее в нее и смывал с нее грязь и кровь.

– Разве это имеет значение ?
– спросила она, поморщившись, когда горячая вода коснулась самых чувствительных мест внутри нее .
– Тебя бы это остановило ?

Дафна посмотрела на него и увидела, как будто впервые . До того, как она потеряла девственность, он был для нее чудовищем, мистером Аполлоном - шесть футов четыре дюйма ростом, сильным, способным убить ее брата, не вспотев . Но теперь она видела, что он был человеком, человеком, а не чудовищем, не Богом . Испуганный мужчина, который совершил ужасную ошибку и заставивший полюбить его за его раскаяние.

– Да, - ответил Джон.
– Это бы меня остановило .

– Вот почему я не сказала тебе, что я девственница .

Элли встала и открыла ящик с барахлом, где она хранила разные вещи, которые доставала из карманов одеяний монахинь. Ящик был полон наперстками и ключами, наполовину использованными упаковками салфеток, небольшими тюбиками крема для рук, маленькими молитвенниками и потертыми четками. Элли вытащила из кучи ручку и сняла колпачок. В верхней части первой страницы своего рассказа она написала название. По крайней мере, это будет расцениваться как название, пока она не придумает что-нибудь получше.

ДЕВСТВЕННИЦА

Элеонор Шрайбер.

Мгновение спустя она перечеркнула собственное имя и изменила его.

Автор: Элли Шрайбер.

Глава 27

Гаити

Жерар вернулся, и Джульетта вернулась к нему. После того, как она ушла, Кинсли целую неделю лежал на пляже и ничего не делал.

Он не скорбел.

Не горевал.

Он планировал.

Все будет просто. Он знал дорогу к дому. Он мог инсценировать нападение ночью, застрелить Жерара и увезти Джульетту с острова еще до того, как они найдут тело.

Или мог трахнуть Джульетту. Он все неделю трахал Джульетту, и был очень хорош в этом. И он мог заняться этим под крышей Жерара так, чтобы он застукал их вместе. Это могло привести Жерара в ярость. Кингсли был обучен убивать человека одним метким ударом в кадык - наступит удушье, - или внезапным ударом в челюсть можно сломать шею, если приложить достаточную силу. Если Жерар нападет на него, то все, что Кингсли сделает после этого, будет считаться самообороной. И Джульетта не узнала бы, что все было спланированно.

Тогда она будет свободна.

Жестокие фантазии поглотили Кингсли. Когда-то заговор с целью убийства был делом одного дня. Его способность планировать убийство оставалась такой же пронзительной, как и в те дни, когда он выполнял свою тихую работу по зачистке французского правительства в России и Восточной Европе. Его навыки были такими же отточенными. Если бы только он мог избавиться от своей совести, чтобы завершить дело.

Люди, которых он убил в прошлом, все оправдывали его вмешательство в их дальнейшее существование. Он убивал убийц. Однако Жерар не был убийцей. Его преступление состояло в том, что он воспользовался испуганной четырнадцатилетней девочкой, пытающейся спасти свою мать, используя ее любовь к матери, чтобы держать ее в заложниках и лишить ее детей, единственного утешения, о котором она просила. Это было преступлением. Преступление, требующее наказания.

И он накажет. Он может. Ради Джульетты сможет.

В ночь на седьмой день своего планирования Кингсли совершал длинный заплыв в океан, чтобы очистить разум и сосредоточиться. Он мог пойти к Жерару и смотреть, только смотреть. Во сколько Жерар просыпается? Во сколько ложится спать? Какой у него распорядок дня? В каких комнатах он часто бывал? Сильно ли он пил? Когда ему нравилось трахаться? Утром? В обед? Ночью? Всегда? Он не расскажет Джульетте о своих приходах. Никто не узнает. И как только Кингсли узнает все необходимое, он сделает то, что должен, что угодно, чтобы Джульетта оказалась его к тому моменту, как он закончит.