– Я могу убить его.

Джульетта рассмеялась, смеялась ему прямо в лицо.

– Ты сошел с ума, - ответила она.

– Я не шучу.

– Я притворяюсь, что это так.

– Ты будешь свободна.

– Свободна? Убийство человека - это не свобода. Смерть - не свобода. Бегство - не свобода. Я могла бы выйти из этого дома сегодня ночью по собственной воле, если бы захотела.

– Тогда почему не ушла?

– Я выбрала остаться. Я же сказала, почему. Он заботится о моей матери.

– А кто позаботится о тебе?

– Я не нуждаюсь в заботе.

– Нет, нуждаешься.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но из соседней комнаты донесся крик. Кингсли сразу узнал этот крик. Это был крик ребенка, резкий и пронзительный.

– Кто это?
– спросил Кингсли.

– Его внук, - ответила Джульетта с явным раздражением. Но не из-за ребенка. Из-за него. Она решительно вышла из комнаты, и Кингсли последовал за ней в соседнюю комнату для гостей, где кто-то устроил детскую. Она перегнулась через край кроватки и подняла плачущего мальчика на руки. Она положила на плечо впитывающую пеленку и укачивала его, пока он не успокоился.

Она пронесла его мимо Кингсли, старательно того игнорируя, и пошла по коридору. Кингсли выключил за ней свет и остался в тени дверного проема. В конце коридора ее встретил Жерар. Он погладил малыша по голове и поцеловал. Он слышал, как Жерар хвалил внука за впечатляющий объем легких. Мужчина забрал мальчика из рук Джульетты и прижал его к груди, похлопывая его по спинке и успокаивая последние слезы.

– Пойдем поищем твою мамочку, - сказал Жерар внуку.
– Она тебя успокоит.

– Я пойду спать, - сказала Джульетта Жерару.

– Иди, но не засыпай, - ответил Жерар.
– Я скоро приду.

– Здесь твоя дочь, - напомнила Джульетта.
– Тебе не следует приходить ко мне сегодня. Она может услышать.

– Она собирается встретиться с друзьями. Он будет спать. А ты - нет.
– Он поцеловал ее в щеку и ушел, качая внука на руках и смеясь.

И в этот момент Кингсли почувствовал, как что-то ударило его, как океанская волна, лишило дыхания, выбило почву из-под ног, и отправило сердце в пятки.

Зависть. Зависть, подобной которой он никогда в жизни не испытывал. Зависть к этому человеку и к той жизни, которая у него была. Дети, внуки, Джульетта в его доме, в его постели, в его сердце. И если бы Кингсли предложили занять место Жерара, и все, что ему нужно было сделать, это вернуться в прошлое и трахнуть четырнадцатилетнюю Джульетту, он бы это сделал. Он сделал бы это, не раздумывая ни минуты. Сделал бы в мгновение, сию же секунду, и ни мгновение не сожалел. А это означало, что он не может судить Жерара и уж точно не может приговорить его к смерти.

Они были одинаковыми.

Джульетта вернулась к Кингсли.

– Ты должен уйти, - сказала она.

– Я уйду.

– Уходи навсегда. Оставь меня. Мы делаем только хуже.

Кингсли прислонился спиной к дверному косяку.

– Я хочу иметь детей, - сказал он ей.

Джульетта отвела от него глаза, словно не могла вынести его взгляда.

– Я тоже.

– От меня забеременела одна, и она не захотела его.

– Так вот почему ты здесь, на Гаити? Ты скорбишь?

– Да, - ответил он.

Джульетта прижалась к нему, обхватив его шею рукой и положив голову ему на плечо.

– Я хочу спасти тебя, - сказал он.
– Пожалуйста, позволь мне.

– Ты не настоящий король, - сказала Джульетта, глядя на него снизу вверх.
– А я не принцесса в башне. Он не дракон. Мы - реальные люди, и мечом эту проблему не решить.

– Я знаю.
– Это были два самых трудных слова, которые он когда-либо говорил ей.

– Я не могу спасти тебя. Ты должен спасти себя, - сказала Джульетта.
– Иди.

Она отпустила его, сделала шаг назад и встретилась с ним взглядом.

– Прости, - прошептала она. Je suis desol'ee. Она прикоснулась к его лицу и отошла, ушла, следуя по тому же пути, что и Жерар.

И Кингсли тоже было жаль.

Он вышел из дома, вернулся к машине, доехал до своей хижины и стоял один на берегу, наблюдая, как луна скользит по океану.

Спасай себя, приказала Джульетта. Он любил ее достаточно сильно, чтобы последовать ее приказу.

Гаити и Манхэттен были в одном часовом поясе. Он вернулся в свою хижину и набрал номер.

– Привет, босс, - ответила Каллиопа, когда подняла трубку. Она казалась сонной. Вероятно, он разбудил ее.
– В чем дело?

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, - сказал он.

– Конечно. Что?

– Закажи для меня билет.

– Конечно. Куда летишь?

– Домой.

– Франция?

– Нет. Домой. Я возвращаюсь домой, Кал.

– Серьезно?
– Радость в ее голосе была слабым утешением, но он примет любое утешение, которое мог получить.
– Когда?

– Как только ты купишь мне билет.