Зеленоглазая незнакомка крутила интрижку с его братом.

Она невинно спала в его кресле, подтянув колени к груди, подложив руку под щёку и обнажив шею, где легко бился пульс. Словно высеченный из мрамора профиль, делал её похожей на прерафаэлитскую7 музу. От этого зрелища опешил даже Себастьян. Она не напоминала женщину, которая заманивает в ловушку несчастных аристократов, что свидетельствовало о её мастерстве.

Её выдавал проницательный, хладнокровный и едва ли невинный взгляд, а поведение развеяло любые сомнения. Ни одна благородно воспитанная женщина не отреагировала бы дерзостью на его недовольство. А эта хотела дать ему пощёчину, он почувствовал её намерение всем своим существом. Безумие.

Себастьян направился к выходу.

Получить приказ королевы немедленно вернуться из Бретани8 на экстренную встречу было неприятно. Обнаружить, что его дом кишит пьяными лордами после двадцатичетырехчасового путешествия, было неприемлемо. Но нежданно-негаданно встретить в собственной библиотеке эту девчонку — переходило уже все границы.

Когда он вышел в коридор, его встретило длинное озабоченное лицо.

— Да, Бонвиль.

— Ваша светлость. — Дворецкий, которого Себастьян в обычных обстоятельствах описал бы как невозмутимого, выглядел обезумевшим. — Я беру на себя всю ответственность за эту… ситуацию.

— Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, — сказал Себастьян, — но я хочу услышать полный отчёт.

Когда он без предупреждения ворвался в парадную дверь, его экономка сильно разволновалась. Но ей удалось предоставить список гостей, и Себастьян отправился на поиски гостьи, чьё имя значилось первым и было ему незнакомо.

— Вчера вечером без предупреждения прибыла дюжина джентльменов, — сказал Бонвиль, — лорд Деверо хлопнул меня по спине и сказал: "Бонвиль, будь паинькой. Ты и так готовишься к большому приёму, в доме должно быть много еды и спиртного". Дюжина, ваша светлость! Кухонный персонал…

Ах, Перегрин, Перегрин. На мгновение Себастьяну захотелось разыскать брата, притащить в кабинет и всё-таки высечь. Позже. Он разберётся с братом позже, когда гнев перестанет бурлить в венах. Тем более сейчас ему нужно играть роль хозяина для своих незваных гостей, в противном случае это было бы равноценно открытому признанию в том, что восемнадцатилетний мальчишка ни во что не ставит герцога Монтгомери. Только благодаря железному самообладанию Себастьян не заскрежетал зубами в присутствии дворецкого.

— А сегодня утром прибыли ещё гости, — торопливо продолжил Бонвиль. — Три юные леди и их компаньонка, но мы даже не уверены, что одна из них леди.

— Она не леди, — мрачно проговорил Себастьян.

Стоп. Компаньонка?

— Я тоже так решил, — сказал Бонвиль. — Зачем дочери графа Уэстер-Росса кутаться в ужасный плед и разгуливать, как какая-нибудь якобитка?

Себастьян поднял руку.

— Здесь леди Катриона?

— Предположительно, ваша светлость.

Чёрт. Нужно было выслушать список гостей до конца, прежде чем отправляться на поиски девицы.

— Ты упомянул трёх леди, — сказал он. — Кто две остальные?

— Мисс Харриет Гринфилд и её тётушка, миссис Гринфилд-Каррутер. Мы поселили их в комнатах с позолоченными потолками.

Дочь Гринфилда и леди Катриона. Их компанию нельзя счесть неподобающей. Так что, очевидно, Перегрин не поселил свою любовницу в доме Себастьяна. А учитывая то, как отреагировала мисс Арчер, вряд ли она была профессиональной содержанкой.

Себастьян нахмурился. Усталость от путешествия, видимо, наложила свой отпечаток, раз он допустил такую ошибку. Однако присутствие этой женщины в его кресле объяснить было нечем.

— Они все из Оксфорда, — вдруг сказал он.

— Ваша светлость?

— Женщины, — объяснил Себастьян. — Дочь Гринфилда, леди Катриона, подозреваю, что и третья тоже — синие чулки. Поэтому их манеры и вкусы в одежде могут быть… отвратительными.

— Понимаю, — фыркнул Бонвиль, что уже гораздо больше на него походило.

— Бонвиль, ты же один из самых компетентных дворецких в Англии?

Впалые щёки Бонвиля залил смущённый румянец.

— Я стремлюсь к этому, ваша светлость.

— Самый. Поэтому подойди к этой ситуации компетентно. И сообщи кухонному персоналу, что в течение следующих двух дней им заплатят двойное жалованье.

Вновь обретя свою строгую осанку, дворецкий зашагал прочь.

Оставалась ещё одна проблема: он только что выгнал гостью из своего поместья, которая, несмотря на свой дерзкий язычок, имела полное право рассчитывать на гостеприимство Себастьяна. Просто замечательно. Он очень, очень редко менял решение. Себастьян подумал, что маленькая строптивица может немного потомиться в ожидании, и велел лакею послать за конюхом. Ничто так не успокаивало, как долгая верховая прогулка по полям.