— Ой, прости, — совершенно искренне сказала я девушке, потирающей затылок, которым она приложилась об очередную железяку. — Как голова? Цела?

— Вроде, да, — ответила она довольно низким, но очень мелодичным голосом, и проверила ладонью, не разбит ли затылок в кровь. — А ты как?

— Я нормально, — уверила я ее, продолжая рассматривать незнакомку: это ж надо такую внешность иметь. Прямо как с подиума сошла. Даже зависть берет. А ресницы до чего длинные! И при этом даже не наращенные: я такие вещи хорошо вижу, сама неоднократно себе делала, но они мне — как корове седло. А волосы вообще отпад: ровные, длинные, без секущихся кончиков, судя по всему. Да еще и цвет такой необычный: не темные, не светлые, не серые, не коричневые, а что-то среднее. Под ярким светом ламп кажутся едва ли не блондинистыми, а в тени — чуть ли не черными. И помимо всего этого (будто мало!) контрольным выстрелом в голову — острый взгляд светлых, серо-голубых глаз. Я даже присвистнула. Если в природе все находится в равновесии, то потерянная мною при рождении женственность, похоже, перекочевала к этой девчонке. И теперь я — откровенная пацанка, а она — сногсшибательная красавица. Правда, с грудью у нее такие же проблемы, как и у меня: плоскодонка та еще. Но с ее ростом это не беда: именно таких и берут в модели.

Я поднялась, подала ей руку. Но девушка почему-то проигнорировала мою помощь, поднялась сама и отряхнулась. Обиделась, что ли? Так я же случайно.

— Извини, — на всякий случай повторила я.

— Да ничего, это моя вина, — ответила она. — Бегаю тут, не разбирая дороги, людей сбиваю. Честно говоря, мне стоит сказать тебе спасибо за это столкновение.

— Да? — удивилась я. — Почему?

— Стоило разок удариться головой, чтобы мысли пришли в порядок, — ответила она. — Ты в общагу идешь?

— Эмм, — я задумалась. — Тут такое дело… Если коротко говорить, то я ищу, где бы переночевать. Ты не подскажешь какое-нибудь местечко?

Девушка недоумевающе посмотрела на меня. Что не так-то? Я умудрилась проколоться в первые же пять минут общения?

— Ты из другой академии, что ли? Чего тогда к себе не идешь? До комендантского часа совсем чуть-чуть осталось, тебе стоит поторопиться. Хотя, боюсь, тебе уже при любом раскладе не успеть дойти до своего общежития.

— Вот-вот, — тут же согласилась я. — Не подскажешь, где бы перекантоваться?

— Знаешь, я впервые сталкиваюсь с такими сложностями, — задумалась она, потирая подбородок. Потом зачем-то оглядела меня, приблизилась и принялась внимательно вглядываться мне в глаза. Я тоже посмотрела в ответ: с интересом, но без особого страха. Почему-то, девушка вызывала у меня доверие.

— А ты не будешь меня лапать, если я предложу тебе переночевать у себя? — спросила она.

— Что? — я рассмеялась от этого неожиданного вопроса. — Извини, я такой ерундой не страдаю. Лапаю исключительно своего бойфренда. Которого, кстати, у меня больше нет. Так что я теперь вообще никого не лапаю.

— Обещаешь? — серьезно спросила она меня. Да что у нее за бзик на эту тему? Насиловали ее, что ли?

— Обещаю, — ответила я, и мы пожали друг другу руки.

— Алеста, — представилась я.

— Элис, — ответила она. А ничего так, подходящее имечко.

Мы зашагали в ту сторону, откуда она на меня выскочила. Сначала шли по длинным, захламленным коридорам, время от времени пересекая не менее захламленные ангары. Потом свернули в узкий переулок с обшарпанными дверями.

— Голову пригни, чтоб лицо не видно было, — скомандовала она, когда мы подходили к очередной застекленной будочке и громко сказала:

— Добрый вечер, дядь Вань.

Я хмыкнула. И тут дядя Ваня. Причем такой же дряхлый старичок, и тоже в танчики играет. Но зато никто не обратил внимания, что на территорию неизвестной мне академии проник чужак. Никогда бы не подумала, что можно вот так запросто проникнуть на чужой Ковчег, пусть и не входящий в союз, и разгуливать по нему в свое удовольствие. Дедок, не глядя, покивал в ответ и впустил нас.

Мы еще немного поплутали по коридорам и лестницам и даже один разок прокатились на лифте. Он был ужасен. После таких поездок у людей и появляется страх перед лифтами. Поворот за поворотом, коридор за коридором. И все такое тесное — кошмар клаустрофоба. Потом мы последний раз свернули в какой-то закуток и подошли к двери каюты.

— А почему в коридорах нет никого? — тихо спросила я.

— Так комендантский час же, — шепотом ответила мне девушка. — Ты заходи давай, пока нас не поймали. Дядя Ваня не сдаст, а вот комендант застукать может.

А я и не заметила, когда она успела открыть дверь. Я шмыгнула внутрь, теперь уже целенаправленно осматривая странный замок без кнопочек. Девица машинально махнула возле него запястьем с закрепленным на нем вотчем, и дверь удовлетворенно пискнула, сообщая о полной герметизации каюты и подключении системы автономной вентиляции. Эй, я тоже хочу вот так с вотча все устройства запускать! У нас вотчи не такие навороченные. На них просто приходят сообщения и транслируются звонки. Ну еще можно к компьютеру подключиться, в Интернете посидеть, но это уже немного сложнее.

— Садись, — говорит она мне, показывая на единственный стул. М-да, скудненький интерьерчик. Стол, стул, встроенный шкаф, койка у стены, полка над ней. На станции и то каюты покруче были.

— Слушай, у вас тут все комнаты такие маленькие? — спросила я.

— У меня же индивидуальная каюта, — пояснила Элис. — Кто по двое живет, у того чуть побольше.

Я представила это «чуть побольше». Наверное, на два квадратных метра.

— Зато у меня личный санузел и возможность хотя бы иногда прятаться от назойливого внимания, — пожала плечами она. — Это того стоит. Чай будешь?