Однако герцогиня видела в глазах мужа терзающие его чувства. Вспышки боли. А может, гнева. На себя, на свою слабость. О кое-каких вещах человек не в силах полностью позабыть, полагала Дафна.

Она неохотно отдала Джорджи обратно няне и повела Агату к лестнице.

– Идем со мной, милая. В детской все готово. Мы достали все старые игрушки девочек.

Герцогиня с гордостью наблюдала, как Белинда взяла Агату за руку.

– Ты можешь поиграть с моей любимой куклой, – совершенно серьезно разрешила средняя дочь Дафны.

Агата посмотрела на кузину с чем-то сродни благоговению и направилась вслед за ней вверх по лестнице.

Дафна подождала, пока не уйдут все дети, а затем повернулась к брату и его жене:

– Чаю? Или желаете сперва переодеться с дороги?

– Чаю, пожалуйста, – ответила Пенелопа, вздохнув так, как может вздыхать лишь донельзя уставшая мать.

Колин согласно кивнул, и они вместе зашли в гостиную. Стоило всем рассесться по местам, как Дафна решила без проволочек приступить к делу. Все-таки это ее брат, который знает, что может поговорить с ней о чем угодно.

– Вы переживаете о Джорджи, – произнесла Дафна, не спрашивая, а констатируя факт.

– Он до сих пор не сказал ни слова, – тихо посетовала Пенелопа. И пусть говорила она ровно, но с трудом сглотнула комок в горле.

– Он нас понимает, я в этом уверен, – продолжил Колин. – Совсем недавно я попросил его собрать игрушки, и он послушался. Сразу же.

– Саймон был таким же, – проронила Дафна, переводя взгляд с Колина на Пенелопу и обратно. – Полагаю, за этим вы и приехали? Поговорить с Саймоном?

– Мы надеялись, что он сможет кое-что нам пояснить, – ответила Пенелопа.

Дафна медленно кивнула.

– Не сомневаюсь, он так и сделает. Его задержали дела за городом, но до конца недели он должен вернуться.

– Мы не спешим, – отозвался Колин.

Краем глаза Дафна заметила, как у Пенелопы опустились плечи. Такую незначительную перемену способна заметить лишь другая мать. Пенелопа понимала, что спешки нет. Они ждали, пока Джорджи заговорит, почти три года, и еще несколько дней ничего не изменят. И все же она отчаянно хотела что-то сделать. Предпринять что-нибудь, чтобы исцелить своего ребенка.

Они приехали так далеко, а Саймона нет на месте… Это, должно быть, лишало Пенелопу силы духа.

– Думаю, то, что он вас понимает – очень хороший признак. Меня бы больше беспокоило, если бы он этого не делал.

– В остальном он совершенно нормальный, – живо заметила Пенелопа. – Он бегает, прыгает, ест. Даже, кажется, читает.

Колин с удивлением оглянулся на жену:

– Он читает?

– Мне так кажется. Я видела его с букварем Уильяма на прошлой неделе.

– Вероятно, он просто рассматривал картинки, – тихо предположил Колин.

– Я сначала так и подумала, а затем увидела его глаза! Они двигались туда-сюда по строчкам.

Брат с невесткой повернулись к Дафне, как будто у той были ответы на все вопросы.

– Похоже, он читал, – согласилась Дафна, чувствуя свою несостоятельность. Ей хотелось ответить на все их вопросы, сказать им нечто большее, чем «похоже» или «возможно». – Он еще маленький, но не вижу причин, почему бы ему не уметь читать.

– Он очень умный, – заявила Пенелопа.

Колин снисходительно посмотрел на жену:

– Дорогая…

– Нет, правда! Уильям научился читать в четыре года. И Агата тоже.

– Вообще-то, – задумчиво признался Колин, – Агата научилась читать в три. Ничего особо сложного, но я знаю, что она читала короткие слова. Я это хорошо помню.

– Джорджи читает, я в этом уверена, – решительно настаивала Пенелопа.

– Ну что ж, это означает, что для вашей тревоги почти нет причин, – решительно выпалила Дафна жизнерадостным тоном. – Любой ребенок, научившийся читать до своего третьего дня рождения, без труда заговорит, как только будет готов.

Дафна понятия не имела, так ли это, но полагала, что подобное возможно. И это казалось разумным. А если Джорджи будет заикаться, как Саймон, его семья все равно будет любить и обожать его, давая всю необходимую поддержку, чтобы он вырос замечательным человеком, каким малыш, она была уверена, станет.

У Джорджи будет все, чего сам Саймон был лишен в детстве.

– Все наладится, вот увидите, – заверила родственников герцогиня, наклонившись и взяв Пенелопу за руку.

Дафна заметила, как напряжено горло и крепко сжаты губы невестки. Герцогиня отвернулась, желая дать той минуту, чтобы собраться с силами. Колин дожевывал уже третью булочку и тянулся за чашкой чая, так что Дафна решила задать следующий вопрос ему.