– Мама, – прошептала, вспоминая рассказы бабушки.

Я ведь ее только по фотографиям и видела. Авария случилась, когда меня забирали из роддома.

– Но как же… Не может быть!

– Отчего же? Законы ведьм суровы. Отдай жизнь, чтобы в ребенке проснулась сила.

– Зачем? Почему так жестоко? И кто на подобное согласится?

И губу прикусила. Моя мама, к примеру, решилась передать свой дар.

– Без ведьм нарушится мировой порядок. Лес кто бережет? Думаешь, дриады? Так те только хранители, а ведьма… ведьма лес слышит, душой его чует, когда силы полна, – заметила старая Ара. – Но если бы только лес… И водная стихия откликается. А уж люди… Скольких ведьмы от злых дел уберегли, не позволили душе во тьму уйти? Ты-то не ведаешь, слишком молода и горяча, а я прожила долгую жизнь.

Она вздохнула, внимательно посмотрела на меня.

– Три капли силы из двенадцати ты уже использовала. Уж зря ли, нет – не знаю, но остальные береги. Только в крайней нужде проси помочь, поняла?

Ошарашенная этим откровенным разговором, я, нервно сглотнув, кивнула.

– А где искать книгу по родовой магии, не скажете?

– Отчего же не сказать, – улыбнулась цыганка, чуть сощурившись. – На ближайший перекресток выйди, о родной матери, что жизнь отдала за тебя, да о бабке своей, что воспитывала, подумай. Потянись всем сердцем, да и появится перед тобой дверка заветная. А там уж… только ключ вставить.

Я поблагодарила, вдыхая травяной запах, которым, казалось, была пропитана вся повозка, хотя никаких развешенных пучков или бутылочек с ароматными маслами не увидела.

Старая Ара вдруг нахмурилась, потом быстро сняла с себя два шнура, на которых красовались самые обычные камушки.

– Бери, они твоим спутницам нужны. И иди. В город не суйся, тьма слишком близка, ты с ней пока не справишься.

Хотелось возразить, да и вопросов осталось много, но старая Ара поднялась, вынудив сделать то же самое, всунула в ладони шнурки с камнями, задышала часто.

– Уходи быстрее! Одну большую беду я от тебя отогнала, да малую призвала. У всего есть цена. Беги, ведьмочка! Беги без оглядки! Да никогда не держи зла ни на родных своих, ни на старую Ару и ее народ.

И меня буквально вытолкнули из повозки. Я растерянно оглянулась на кочевой народ, что собирался по кибиткам, попыталась отыскать девушку, которая меня сюда привела, но потерпела неудачу.

Обратно к ребятам пробиралась долго и мучительно. Людская толпа сдавливала, напирала, от запахов пота и жары кружилась голова, перед глазами плыли круги.

– Быстрее, Яна, – вдруг схватил за руку Лис. – Беда тут будет, чую…

Оборотень потащил меня в сторону леса, не давая ни о чем расспрашивать, а толпа, словно пропитанная невиданной злостью – я ощущала ее буквально кожей – сходила с ума. Люди ссорились, ругались и сыпали проклятиями, где-то послышался звон и истошный крик. И слова, которые не сразу до меня дошли.

– Старая Ара мертва! Держи ведьму!

Я нырнул, проплыл совсем немного и показался на поверхности водопада. На рассвете вода в нем была почти ледяная, еще не прогретая, и я надеялся, что она поможет затушить ураган, бившийся внутри.

Огонь до сих пор не потух. Он не таился и не играл со мной, просто чувствовался на губах и руках, в самой глубине сердца. И я, как был мокрый и уставший, вышел на берег, призвал заветные клинки. Солнце только взошло, и магическое серебро моего оружия, служившего верой и правдой с того момента, как я сам его выковал, поймало лучи светила. И сила поползла по металлу, добралась до ладоней, утянула с собой жар, что не давал спокойно дышать.

Извечная драконья тьма! Сила бездны! Все это – ийрия, судьба моего народа, древняя ожившая легенда – не должно было случиться со мной.

Взмахнул клинками, начиная тренировку, отдавая силы и стараясь не думать. Но то и дело возвращался к мыслям о ведьме. Моей ведьме.

Кажется, теперь я отчетливо понимаю всех предков, которые встретили истинную пару. Ради той, что украла сердце и проникла в кровь, сделаешь все. В огонь шагнешь и сгоришь за одну ее улыбку. Тьме душу отдашь за взгляд, предназначенный лишь тебе. Изменишь не просто представления о мире, но и себя.

Жесткий, властный, уверенный… Для всех и всегда я именно такой. Для Яны – вообще злодей. И лишь для близких – отца и двух братьев – иной. Настоящий. Перед ними не нужно притворяться и искать оправдания словам и действиям. Слишком хорошо меня знают.

Небеса драконов! Я не выдержу до вечера.

Снова запела сталь, я закружился в безумном танце, где кроме клинков и огня, что спеленал нас обоих, ничего не осталось. Прогонял мысли, заставляя себя забыться в отточенных годами движениях и напряжении, сковывающем тело. И когда выдохся, заметил, что в нескольких шагах от меня стоит отец.

– Кажется, я слишком мало учил тебя сдержанности, – спокойно сказал он, давая понять, что ему известно о произошедшем ночью в моих покоях.

– Накажешь? – поинтересовался, убирая клинки.