Странно…

Еще более странно то, что Искру ближе к вечеру сам набираю. А может не странно? Может стоит рассмотреть стеклышко поближе?

Сегодня я за рулем, наскреб несколько дел, которые не хотелось решать в суете последних дней перед Новым годом. Не я суечусь - для меня этот праздник лишь повод подвести итоги. Но люди вокруг точно с ума сходят. Пытаются сделать то, за что они не брались предыдущие триста пятьдесят пять дней, закупаются тонной продуктов, которые испортятся раньше, чем их съедят. Таскаются с ошалелыми глазами по магазинам, чтобы купить подарки, которые никому не нужны.

– Алло?
– звучит вопросительно. Поправляется тут же, - Здравствуйте...

– Ты когда планируешь назад возвращаться? Я неподалеку, - дикость говорю, да. Но говорю эту дикость настолько спокойно и уверенно, что даже самому ничего такого в этом не видится. В беспокойстве, как она будет добираться. В том, чтобы подвести свою личную помощницу до своего же дома. Пусть и придется сделать небольшой крюк.

Нет мне дела до оценки правильности или неправильности ситуации. Я делаю, что хочу. А ей хватает мозгов после удивленного вздоха не отнекиваться или на такси ссылаться, а согласиться быстро.

– Как только вы… я сразу...

Отключаюсь.

Адрес ее знаю.

Обычный двор обычного района, окна уже светятся в сумерках. Стоит у подъезда, что-то к груди прижимает и на мое появление не реагирует. Не признает машину. Но потом вспоминает, похоже, что в гараже видела, и быстро бежит к ней, чуть оскальзываясь на дорожках.

– Здравствуйте, - повторяет, забираясь со всем барахлом на заднее сидение.

– Я похож на водителя?
– спрашиваю недовольно.

– П-простите?

– Вперед пересядь. Это не такси.

Снова двери рывком. Но закрывает аккуратно, бережно почти. Не сразу пристегивается, возится чего-то, затихает. И начинает говорить о всяких делах, о которых она, оказывается, думала, и даже что-то делала…

Не пытаюсь ей подыграть и сделать вид, что хочу обсудить рабочие вопросы. Спрашиваю, обрывая ненужный лепет:

– Твой дом?

– Родителей.

– День с ними провела?

– Ну да…

– Отдохнувшей и веселой не выглядишь.

Вспыхивает.

Она и правда как-будто осунулась… Губы сухие и искусанные, в глазах почти загнанное выражение. Видел уже такое в издательстве.

Не ее это выражение.

– У тебя с ними проблемы?
– спрашиваю чуть мягче.

– Не то чтобы… - снова затихает. А потом выдает взволнованно. Накипело, видимо.
– У меня прекрасная семья. Честно. Только у них очень много от меня ожиданий. И я их не оправдываю. Никогда не оправдывала, а сейчас особенно. Что в издательстве карьеру не сделала, в моем возрасте еще замуж не вышла, живу сейчас непонятно где… с мужчиной.

Голос срывается, а мне весело почти становится. За ее переживаниями - давно забытые мной эмоции и жизнь. Вкусно. Гораздо вкуснее напыщенности и “усталости от всего”, что я часто вижу в своем окружении.

– Но ты же рассказала, что у нас исключительно деловые отношения?

Да, девочка, это сарказм. И она им захлебывается. Но язвить в ответ не рискует. Только добавляет вымученно:

– Им не важно. Хорошие девочки так не поступают. Даже папа так сказал...

В этом “даже” много чего-то внутреннего. Но мне интересно другое.

– А ты хочешь оставаться “хорошей девочкой”?

– Да, - не так уж уверенно.

– Зря, - уже не подавляю смешок.

– Почему это?
– бурчит сердито.

– Хорошие девочки отправляются на небеса, а плохие - куда захотят.

– Уте Эрхард?
– вскидывается.

– Просто наблюдение.

– Угу. “Жила-была девочка… сама виновата”...

Какое-то время мы молчим. Но Искра перестает тяжело дышать и съеживаться, значит, не окончательно потухла.

А потом совсем оживает, когда я останавливаюсь перед рестораном:

– Где это мы?

– Я голоден. А плохие мальчики, если их не покормить, становятся совсем кошмарными. И давай без глупых вопросов, можно ли тебе посидеть в машине. Со мной пойдешь.

Искра явно чувствуют себя неуютно.

Скованно снимает верхнюю одежду, знакомо, по-жеребячьи, переступает длинными ногами в простых джинсах. Свитер одергивает и постоянно волосы поправляет, с опаской глядя по сторонам.

Ресторан не самый пафосный, просто один из моих любимых. А Искра - не девочка из глухой деревни, чтобы так переживать.