— Кальма, ты уверена, что хочешь его спасти, а не убить? Выглядит это всё как-то не очень.

— Девочка моя, запомни, добрые дела всегда вознаграждаются. И потом, у меня предчувствие: он должен жить. Я никогда не ошибаюсь в своих догадках. Благодаря моей мази его раны быстро затянутся, а шрамы будут гладкими и мягкими. Ты лучше подумай, что за проклятие только что сняла.

— Паразит. Э-э-э… Ну, как блоха.

Кальма посмотрела на неё внимательно.

— Не нравится мне это. Приход Тьмы и одержимость чувствуем и мы, и инквизиторы. А этих паразитов только ты.

— Я его тоже не почувствовала. Я его увидела. А наш пациент — красавчик, — Тиана кивнула на раненого.

— Был, — констатировала Кальма.

— Да ладно. Мужчину шрамы украшают. Станет харизматичней. Самец.

Они придирчиво уставились на полуголого воина. Смуглый, темноволосый с тонкими, но мужественными чертами лица, он явно был любимцем женщин. Военное ремесло тоже пошло впрок — тело бугрилось мышцами.

Вот только свежие раны на груди и левой части лица портили картину. Одна рассекла нижнюю губу и подбородок. Ещё одна шла ровно вертикально, перекроив лицо ото лба до нижней челюсти.

— Надеюсь, что я хороший лекарь, и он не подурнеет. Великий Антис! О чём мы думаем! Старуха и маленькая девочка — ведьмы! — пускают слюни на инквизитора! До чего я докатилась из-за этой мелкой паскуды, — Кальма поражалась сама себе и отвесила Тиане последний на сегодня подзатыльник.

Ронан с трудом разлепил глаза. Один глаз. Второй не открывался. Свет резал, размазывая очертания комнаты.

Ронан хотел потрогать лицо, но рука дёрнулась и упала на одеяло. Ужасно хотелось пить. Кто-то, словно прочитав мысли, приподнял ему голову и понёс к растрескавшимся губам чашу.

— Попей, — прокаркал над ухом старушечий голос.

Вода тоненьким ручейком пробежала по языку. Ронан подавился и раскашлялся. Ему позволили отдышаться и снова приставили чашу к губам. Только допив воду до конца, он ощутил странный привкус трав. Мысли расплылись, так же как и силуэт старушки. Он вновь провалился в темноту.

— Это, скорее всего, магнитум, — задумчиво пробубнил девчачий голос.

Ронан осторожно повернул голову и открыл правый глаз. Левый так и остался закрытым. Комната понемногу приобретала чёткость.

За столом сидела девочка лет тринадцати и ковыряла ножом его краги. По наручам прошёл разряд и щёлкнул её по руке. Девочка вздрогнула.

— Чёрт! Были бы у меня перчатки резиновые. Хотя…не уверена, что это электричество.

Разговаривала она как зазнайка-механик. Много непонятных слов.

— Положи на место.

Неожиданно его голос прогремел по комнате хрипло и властно. Девчонка, на этот раз, подскочила на месте, опрокинув стул, на котором сидела.

— Го-о-осподи! — выдохнула она, тараща на него синие глазищи. — Бабуля! Он проснулся!

Ронан приподнялся на локтях. Голова кружилась, а сердце стучало в груди так, что отзывалось грохотом в ушах.

Света из маленьких окон было достаточно, чтобы разглядеть в чьём именно доме он находится. Бревенчатые стены, украшенные пучками трав, на полках поблескивали склянки с сомнительного вида жидкостями. Девочка, отмеченная тьмой, юная ведьма. Ронан не мог понять, но что-то с ней не так. Это бросалось в глаза, но оставалось скрытым, как ускользающая мысль.

Дверь со скрипом открылась. Вошла хозяйка этого места. Маленькая, сгорбленная старушка с пучком белоснежных волос на голове и выдающимся носом. Одета она была в слои тёмного тряпья. Настоящая ведьма.

Ронан с трудом сел на кровати, спустив босые ноги на холодный пол. Приложил ладонь к груди, стараясь отдышаться, и почувствовал странную шершавость под ней.

— Что это за дрянь? — спросил он, счищая с ран зеленую шелуху.

— Так это… лечебные травы, мессир. Вы бы прикрылись, тут юная девушка.

— Кальма, может, ему нравится сверкать голым…

— Помолчи! — ведьма отвесила девчонке подзатыльник, на что та звонко и весело рассмеялась. — Прости её, мессир, она ребёнок ещё, несмышлёныш.

— Ага, — девчонка саркастично подняла брови и глянула на Ронана. — Простите меня, мессир. Я больше не буду.

Издевательский тон не давал шансов поверить в её искренность. Он понял, что с ней не так. Она выглядела девочкой, но что-то выдавало в ней взрослого человека. Пронзительный взгляд. Будто она играла роль маленькой девочки.