– Чародейка, - Павел обратился к Василисе, - клянешься ли ты быть законом для других?

– Клянусь, - эхом отозвалась девушка.

Егор поставил ей такую же печать. Василиса будет оперативницей.

– Ведьма, - голос Павла пустил холодок по позвоночнику, - клянешься ли ты быть законом для других?

– Клянусь, - голос, как мне показалось, прозвучал глухо.

Егор поджёг горелку. Я опустила веки, сглотнула. Стоящие рядом Василиса и Артем, кажется, перестали дышать. По комнате пронесся волнительный ропот. Егор говорил, что такая печать стоит в их отделе у троих: Павла, Марии Семёновны и у него. Мне повезло стать четвертой.

Видя, как глава оперативников накаляет над пламенем металлическую пластину, я дрожащими руками расстегнула пару пуговиц на рубашке, чтобы освободить место для клейма.

Егор подошёл ко мне, положил на плечо горячую ладонь, заставляя чуть повернуться: присутствующие должны видеть, как ставится печать.

Из груди вырвался судорожный вздох, я отодвинула ворот рубашки, открывая пока ещё нетронутую кожу, подняла взгляд на Егора, кивнула.

Я старалась не смотреть на штырь, пульс бешено стучал в висках.

Боль прожгла кожу. Я стиснула зубы, чтобы сдержать крик, с ужасом понимая, что сейчас меня накроет мучительной волной. Боль осталась на месте, не пошла по телу, как в прошлый раз. С губ снова сорвался вздох, только сейчас это было облегчение.

Терпеть можно.

Я слышала, как с губ парня тоже сорвался вздох, он ласково скользнул большим пальцем по моей щеке. Отпустил, шагнул к столу, возвращая "печать" на место.

Я повернулась, показывая инквизиторам место ожога.

– Теперь вы - закон!
– произнес Павел, поставив точку в этом ритуале.

Он подошёл ко мне, опустил руку на плечо:

– Не держи на меня зла, девочка, всё случилось так, как должно было.

Я кивнула. Глава инквизиции направился к выходу, за ним потянулись остальные.

– Идите в мой кабинет, - бросил рокер Василисе и Артему, - мы подойдем через пару минут.

Я видела, как чародейка поджала губы. Она знала, что ритуал выбора не был для нас с Егором просто забавой.

Возможно, в ближайшие дни мне удастся с ней поговорить.

Рокер тем временем заставил меня опуститься на ближайший стул, наклонился, нашептывая что-то, подул на место свежего ожога. Подскочила Лиза, отжимая заботливо приготовленную Марией Семёновной примочку, Рома отрывал широкий лейкопластырь.

– Спасибо, - прошептала я.

– Дин, брось, - улыбнулась, колдунья, - ну кто о тебе ещё позаботится, кроме нас?

Мне безумно хотелось обнять их, всех троих.

Боль отступила, Лиза приложила к месту ожога влажный бинт, Рома закрепил пластырем.

– Егор, мы к новичкам, вы тут заканчивайте и подтягивайтесь, - улыбнулся колдун.

– Только недолго, Белянин, - подмигнула колдунья, - помни, ты на службе.

Ребята удалились, прикрыли за собой дверь.

– Ты как?
– ладони Егора легли на мои скулы, я чувствовала, как его пальцы подрагивают.

– Все хорошо. Было почти не больно. Спасибо тебе.

– Слава богам...

Парень притянул меня ближе, оставляя на губах осторожный поцелуй.

– Надеюсь, это был последний раз, когда я сделал тебе больно.

Он коснулся лбом моего лба, усмехнулся:

– Три новичка, одна из которых - безбашенная ведьма! Я свихнусь, точно.

– Обещаю быть послушной.

– Ловлю на слове.

Егор открыл входную дверь, включил свет в прихожей, отступил, пропуская меня в свою квартиру.

Я просила инквизитора отвезти меня домой, но парень настоял на том, чтобы мы поехали к нему, приведя весомый аргумент, что его спина не выдержит ещё одной ночи на моём ужасном диване. Пришлось сдаться, и сейчас я заходила в квартиру, пропитанную горячей энергией хозяина.

Рука сама скользнула по стене, в поисках чужой женской энергетики, но ничего такого не почувствовала.

От Егора не ускользнул этот жест:

– У меня были девушки до тебя, но сюда я их не приводил.

Мои щёки тут же вспыхнули:

– Прости.

– Брось, - рокер передёрнул плечами, - я тоже искал в твоей квартире следы других парней. Интересно, это когда?

Он помог мне снять куртку, извинился, что не обзавёлся женскими тапочками, проводил в ближайшую комнату и бросив: "Осваивайся," - скрылся в коридоре.

В гостиной, где инквизитор меня оставил, все было строго, по - мужски: диван, на котором лежала электрогитара, большая колонка у окна, пара кресел, боксёрская груша, подвешенная в углу, гантели на полу, на стене плазма и много фотографий в рамках.