И я совершенно напрасно чего-то жду, потому что вместо ответа Макс смотрит в потолок со словами:

– Чего тут так холодно?

Моему разочарованию нет предела. Возвращаясь к шкафу, хрипловато сообщаю:

– Потому что на улице минус восемнадцать.

– Можно у тебя переночевать?
– Вдруг летит мне в спину.

Ясно. Понятно.

– Сегодня?
– спрашиваю, не оборачиваясь.

– Да.

– Ты что, из дома сбежал?

– Я взрослый мальчик.

Да уж. Где-то очень даже взрослый. Подумав секунду, всё же спрашиваю:

– Ты… поссорился с родителями?

– Тебе зачем эта инфа?
– ровно бросает Макс.

Запихиваю вещи в шкаф, сглатывая очередной приступ обиды.

– Потому что я пытаюсь с тобой общаться, баран.
– Стараюсь звучать так же спокойно.
– Можешь оставаться, если нужно, только люстры не бей и окна. Я у родителей переночую.

Выхожу из комнаты, захватив телефон, цветы, и хлопнув дверью.

В квартире абсолютная тишина. По воскресеньям мои соседки не просыпаются раньше половины пятого вечера.

Цветы отправляю в вазу. Умываюсь и чищу зубы. Моё отражение выглядит лучше, чем я себя чувствую, но волосы похожи на кудрявый стог сена.

Проверив состояние холодильника, решаю сварить куриный суп.

Все что угодно, лишь бы не возвращаться в комнату и не видеть его.

Спустя полчаса я вдруг обнаруживаю себя, жарящей картошку.

На запах, как из берлоги, выползают соседки. Помятые и любопытные. Обе смотрят на меня так, будто впервые видят, но помалкивают. Очевидно, они не знают чего ожидать от “новой меня”. Той, которая кувыркалась с парнем на всю катушку в квартире с картонными стенами.

Лиза просит добавки супа, а у меня пропал аппетит.

Мою посуду, ощущая, какой гробовой стала и без того гробовая тишина на нашей крошечной кухне. Причина этого стоит в узком дверном проёме, закинув руки на верхнюю балку. Голая до пояса, растрепанная и хмурая. Чёрные спортивные штаны низко болтаются на узких бёдрах, привлекая внимание к лёгким кубикам пресса и… всему остальному.

Я не сомневаюсь, что это самое впечатляющее мужское тело из всех, что видела эта квартира.

– Здрасти… - тянет Аня и облизывает ложку.

– Есть будешь?
– Резко отворачиваюсь к мойке.

Скрип половиц, и мою талию обвивают две сильных руки.

– Доброе утро, - приветствует Макс моих соседок и целует колтун на моей голове.

– Отпусти, Макс… - твёрдо, но тихо прошу его.

Он только сильнее прижимает меня к себе. Лопатками упираюсь в его голую грудь и покрываюсь мурашками с головы до ног, потому что это очень тепло и приятно. И потому что ягодицами чувствую всё, что есть в его штанах ниже пояса спортивок. Он подталкивает свои стопы вперёд, заставляя меня встать на них, и шепчет на ухо:

– Ничего не помнишь, значит?

– Ничего, - шепчу, закрывая глаза и роняя губку.

Тихий смех обжигает шею.

Слаженный топот извещает о том, что мы остались на кухне одни.

Лежащий на столешнице телефон вибрирует.

На экране возникает улыбающаяся во все зубы загорелая физиономия Славика на фоне пальм и океана. Прежде чем успеваю сообразить, Макс выбрасывает руку и забирает мой телефон, отстраняясь.

Вообще не думая своей головой, он принимает звонок на моем телефоне с непробиваемо спокойным лицом и говорит Славику:

– Да?

Моя челюсть падает, особенно когда, чеканя слова, он выплёвывает:

– А ты кто такой?

Глава 24

В принципе, я не глупая и уже поняла, что Макс Немцев - это волк в овечьей шкуре, просто сегодня убедилась в этом окончательно.

Выглядывая из-за спин держащейся за руки парочки, нахожу глазами своего бывшего друга Станислава Орлова и его нового лучшего друга Макса Немцева.

«Кумушки» стоят в центре открытого уличного катка, полностью поглощенные друг другом и овеянные легкими порхающими вокруг снежинками.

Уже стемнело, поэтому вокруг коробки заработала подсветка и фонари, а народу здесь сегодня - не протолкнуться.

Макс засунул руки в карманы длинного дутого пуховика и слегка расставил ноги, чтобы не потерять устойчивость и не поцеловать свежевычищенный лёд под своими кроссовками. На его голове капюшон от толстовки и от куртки, поэтому я не вижу его лица.

Славик делает всё то же самое: прячет руки в карманах своей парки, слегка расставив ноги. Они практически одного роста, но Макс немного выше, хотя Славик значительно шире в плечах. Мой бывший друг тот ещё громила, он до четырнадцати лет занимался греко-римской борьбой и даже сфоткался с Карелиным.