Дом моей жены. Ее сад. Как здесь замечательно. Как покойно! Если бы только Памела чуть-чуть поменьше тревожилась о моем благополучии, пореже старалась бы сделать мне что-то приятное в ущерб собственным интересам, тогда все было бы божественно. Поверьте, я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я па люблю ее -- я обожаю самый воздух, которым она дышит, -- или будто не могу совладать с ней или не хозяин самому себе. Я лишь хочу сказать, что то, как она себя ведет, временами чуточку раздражает. К примеру, все эти ее приемы. Как бы мне хотелось, чтобы она от них всех отказалась, особенно от манеры тыкать в меня пальцем, чтобы подчеркнуть сказанное. Вы должны помнить, что я довольно небольшого роста, и подобный жест, употребляемый не в меру кем-то вроде моей жены, может подействовать устрашающе. Иногда мне трудно убедить себя в том, что она женщина невластная.

– - Артур!
– - крикнула она.
– - Иди-ка сюда.

– - Что такое?

– - Мне пришла в голову потрясающая мысль. Иди же сюда.

Я подошел к дивану, на котором она возлежала.

– - Послушай-ка, -- сказала она, -- хочешь немного посмеяться?

– -- Как еще посмеяться?

– - Над Снейпами.

– - Кто такие Снейпы?

– - Очнись, -- сказала она.
– - Генри и Сэлли Снейп. Наши гости.

– - Ну?

– - Слушай. Я тут лежала и думала, что это за ужасные люди... и как они себя ужасно ведут... он, со своими шутками, и она, точно какая-нибудь помирающая от любви воробьиха...
– - Она помолчала, лукаво улыбаясь, и я почему-то подумал, что вот сейчас она произнесет нечто страшное.
– - Что ж, если они себя так ведут в нашем присутствии, то каковы же они должны быть, когда остаются наедине?

– - Погоди-ка, Памела...

– - Артур, не будь дураком. Давай сегодня посмеемся немного, хотя бы раз от души посмеемся.

Она приподнялась на диване, лицо ее неожиданно засветилось каким-то безрассудством, рот слегка приоткрылся, и она глядела на меня своими круглыми серыми глазами, причем в каждом медленно загоралась искорка.

– - Почему бы нет?

– - Что ты затеяла?

– - Это же очевидно. Неужели ты не понимаешь?

– - Нет, не понимаю.

– - Нам нужно лишь спрятать микрофон в их комнате.

Должен признаться, я ожидал чего-то весьма неприятного, но, когда она произнесла это, был так поражен, что не нашелся, что ответить.

– - Именно так и сделаем, -- сказала она.

– - Да ты что!
– - воскликнул я.
– - Ну уж нет. Погоди минуту. На это ты не пойдешь.

– - Почему?

– - Более гнусного ничего и придумать нельзя. Это все равно что... все равно что подслушивать у дверей или читать чужие письма, только это гораздо хуже. Ты серьезно об этом говоришь?

– - Конечно, серьезно.

Я знал, как сильно моя жена не любит, когда ей возражают, но иногда ощущал необходимость заявить свои права, хотя и понимал, что чрезмерно при этом рискую.

– - Памела, -- резко сказал я, -- я запрещаю тебе делать это!

Она спустила ноги с дивана.

– - Артур, кем это ты прикидываешься? Я тебя просто не понимаю.

– - Меня понять несложно.

– - Что за чепуху ты несешь? Сколько раз ты проделывал штуки похуже этой.

– - Никогда!

– - О да, еще как проделывал! Что это тебе вдруг взбрело в голову, будто ты лучше меня?

– - Ничего подобного я никогда не делал.

– - Хорошо, мой мальчик, -- сказала она и навела на меня палец, точно револьвер.
– - Что ты скажешь насчет твоего поведения у Милфордов в Рождество? Помнишь? Ты так смеялся, что я вынуждена была закрыть тебе рот рукой, чтобы они нас не услышали. Что ты скажешь?

– - Это другое, -- сказал я.
– - Это было не в нашем доме. И они не были нашими гостями.

– - А какая разница?
– - Она сидела, глядя на меня своими круглыми серыми глазами, и подбородок ее начал презрительно подниматься.
– - Не будь этаким напыщенным лицемером, -- сказала она.
– - Что это с тобой происходит?

– - Видишь ли, Намела, я действительно думаю, что это гнусно. Я правда так думаю.

– - Но послушай, Артур. Я человек гнусный. Да и ты тоже -- где-то в душе. Поэтому мы и находим общий язык.

– - Впервые слышу такую чепуху.

– - Вот если бы ты вдруг задумал стать совершенно другим человеком -тогда другое дело.

– - Давай прекратим весь этот разговор, Памела.

– - Послушай, -- сказала она, -- если ты действительно решил измениться, то что же мне остается делать?

– - Ты не понимаешь, что говоришь.

– - Артур, и как только такой хороший человек, как ты, может иметь дело с гадюкой?

Я медленно опустился в кресло, стоявшее против дивана; она так и не спускала, с меня глаз. Понимаете, женщина она большая, с крупным белым лицом, и, когда она глядела на меня сурово -- сот прямо как сейчас, -- я -как бы это сказать?
– - погружался в нее, точно утопал в ней, будто она была целым ушатом со сливками.

– - Ты что, всерьез говоришь обо всей этой затее с микрофоном?