Я повторила:

— Мм… — и тут же вспомнила Ивана Петровича Тихого. — Ир, я нашла потрясающего художника… бомжа… но он такие работы делает. Может, вы как-то поможете ему?

Взгляд Ирины остановился, лицо стало слегка каменным, ее правая бровь задергалась — это был плохой знак. Я заметила, что на особо близкие темы у нее начинает дёргаться бровь. И этой темой всегда было искусство. Ирина очень ревностно относилась к нему. И я тут же поняла, что лезу в чужой искусствоведческий огород с непрошенными советами. Я решила отложить Ивана Петровича до более подходящего момента.

— Забей… — брякнула я.

Ирина в момент сделала вид, что ничего и никогда не слышала о бомже.

— Как ты? Ты такая… задумчивая…

И я выдала всю историю со своим Мудаком. Бровь подруги успокоилась. Ирина заказала капучино, выпила его и принялась ждать десерт. А я продолжала говорить: быстро и много, потому что боялась — если меня остановят, то зареву. А реветь в обед в кафе — ужасно неприлично.

— Тебе надо было подождать… Зря ты так с плеча рубишь все… — резюмировала правильная Ирина.

— Он за девятнадцать лет не полюбил меня… сколько еще ждать?

— Но у него же были отношения, потом семья… дети… Теперь он в разводе — и у тебя есть все шансы.

Я замерла и уставилась на подругу. В голове ребус из ее слов начал выглядеть разумно, пока я не услышала следующее:

— Вот… ну, к примеру, мои отношения… Я с Ильей два года.

— Илья… это тот безработный с «Тиндера»?

— Да… Он не безработный, а самозанятый. Но не в этом суть. Ты же помнишь, как у нас все начиналось?

И я вспомнила, как Ирина поведала мне мутную историю, когда она лепила вареники с парнем, зная, что этот шедевр кулинарии будет есть еще одна девушка.

В тот период у безработного Ильи было две девушки, знающие о существовании друг друга. И он откровенно пытался разобраться в себе и в них, чтобы выбрать одну. А то две — это многовато для одинокого и самозанятого.

Ирина качнула головой.

— Я же осталась, а та… Ее — нет.

Подруга победно и протяжно облизнула чайную ложечку с десертом.

— А-а-а… — Я это сказала так, как будто была на приеме у стоматолога. Откройте рот шире и терпите.

— Так и ты… Не торопись… Ты хорошая, смотрит, сколько он тебе приятного наговорил. Он уже тебя любит, просто не догадывается об этом. Ему, наверное, страшно снова быть в отношениях… Я живу у Ильи примерно двадцать пять дней в месяц уже почти год, а он все еще говорит всем, что мы дружим.

И я не удержалась и спросила, сгорая от стыда и любопытства, мой червяк сомнения бунтовал:

— А в постели вы тоже… это… дружите?

Ирина смутилась. Ее приятное личико слегка порозовело, в глазах заиграл огонек тщательно скрываемой радости:

— Дружим…

И тут я снова подалась искушению все раскритиковать здесь и сейчас, но сдержалась. Только с улыбкой сказала:

— Ну и хорошо… дружите!

Ирина ушла, но ее история осталась. И что это за дружба такая? Она живет с ним, спит с ним, ведет совместное хозяйство и бюджет, а он ей — дружим. С одной стороны ничего страшного, что два одиноких человека интересны друг другу, но с другой… Нет, я на такие подвиги не способна. Это точно не для меня.

Официанты уже косо посматривали в мою сторону. А я продолжала сидеть и ждать последнюю свою подругу. Товарища. Настоящего. Моя Татьяна ну никак не вписывалась в лирический образ Пушкина. Скорее всего из-за того, что свой счастливый пятилетний брак она угнала. Да. Помните, как в песне Ирины Аллегровой: «Угнала я тебя! Угнала, как машину девятку…» Кстати, эту песню мы всегда поем в караоке. Голосов нет, а эмоций и чувств в нас больше, чем песчинок на дне морском.

Татьяна из всех нас самая деятельная. Если ей что-то нужно, она берет и делает это. Например, лет пять назад мы были приглашены на свадьбу нашей однокурсницы. Изрядно выпив, душа же всегда тянется к танцполу. И возникла сложная ситуация с мужчинами. Парни оказались штучными экземплярами и все уже кому-то принадлежали. И никто из присутствующих дам не собирался хоть на пять минут одолжить своего мужчину для танца. И Татьяна сказала, я помню это четко и ясно, словно констатировала факт:

— Нужно иметь своего. Пора выходить замуж.

На что я ответила, сглатывая слезы неприкрытой жалости к своей судьбе:

— Пора уходить домой. Мы здесь никому не нужны.

И чтобы вы думали? Через месяц подруга представила нам своего Михаила, а через три — они расписались. И она уже танцевала не одна. От такой бурной деятельности у меня дух захватывало. Когда же она все успевает?! Через полгода она уговорила супруга взять большой кредит на открытие фирмы. Татьяна оказалась крутым экономистом, менеджером, директором, креативщиком, потому что через два года бизнес по стартапам выплыл на рынок. И вот сейчас, насколько я знаю, ее имя достойно звучит в определенных бизнескругах.