– Хорошо он за мной присмотрел, - я потрогала пластырь на лбу.

– Надо было мне самому все контролировать. Признаю, мое упущение. Но не хотел принимать участие в твоих играх с Суровцевым. Ты как девчонка - гормоны прут недуром, мозгов нет. То отомстить хочешь, то боишься, что его убьют. Определись уже, чего тебе надо.

Я метнула на Игоря сердитый взгляд, и он осекся.

Ехали молча. Я был не просто зла, я была в бешенстве. Какой идиоткой я выставила себя. Представляю, как со стороны выглядела моя слежка за Анжелой! Натуральный детский сад. Весь персонал больницы наверняка посмеивался надо мной.

Игорь отнес мою сумку в дом.

– Нужен буду – звони, - произнес он на прощанье.

– Спасибо. Надеюсь, твоя помощь не понадобиться, - я злилась и на него тоже. Хотя он-то в чем виноват? В том, что знаком с телохранителем Суровцева?

Прошла на кухню, налила коньяк с стакан и залпом выпила его. Сняла, наконец, цепочку с сердцем. Бросила на стол.

Анна Матвеевна с интересом посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Потом долго стояла под душем. Теплые струи воды ласкали тело, успокаивали. Подошла к зеркалу и ужаснулась. Под глазом налился синяк насыщенного фиолетового цвета. На лбу под пластырем внушительная шишка. Дивная красавица!

Сварила кофе. Но он не слишком взбодрил меня. Думала о Кирилле, о его вероломстве. Ловко он вышел из положения. Не так просто оказалось загнать этого негодяя в угол. Анжела недооценила мужа. Он ее переиграл. Это меня радовало, несмотря ни на что.

Скоро из школы вернулся Егор. Он не ожидал застать меня дома.

– Мама, ты подралась? – спросил Егор с порога. Анна Матвеевна закатила глаза, мученически вздохнула и ушла на кухню.

– С лестницы упала, - буркнула я.

– Правда? – не поверил сын.

– Нет.

– Ясно. А почему ты дома?

– Мне больше нечего делать в больнице.

– Он умер? – в его словах я уловила испуг.

– Нет, твой отец живее всех живых. Он притворялся, что попал в аварию.

– Зачем? – удивился Егор.

– Иди мой руки, переодевайся. Поешь, потом поговорим, - я легонько подтолкнула сына в спину.

– С ним все хорошо? – не унимался Егор.

– С ним все отлично. Что ты так переживаешь за него?

– Он же мой отец.

Мне захотелось выругаться. Очень неприлично и забористо. Но я сдержалась, не хотелось шокировать сына.

Допила кофе и сидела в гостиной, думая о Кирилле. Он, безусловно, мерзавец. Сделал из меня круглую дуру. Вот почему он так довольно ухмылялся, когда я сидела рядом и разговаривала с ним. Каков подлец!

– Мам, я уже поел. Ты обещала все рассказать, - Егор с размаху плюхнулся на диван.

– Нечего особо рассказывать.

– Ты обещала. Что случилось в больнице?

– Ладно, слушай. Твой отец хотел развестись с женой.

– Почему?

– Они разные люди. Жена за это хотела много денег. А ему было жалко. Он жмот.

– Да? Ты же говорила, что не знаешь его.

– Пусть не жмот. Но денег он ей давать не хотел. Поэтому прикинулся больным на всю голову.

Егор непонимающе смотрел на меня. И как объяснить сыну, что мне совсем не хочется говорить о его отце? Мне безумно сложно быть объективной.

– Твой папаша сделал вид, что попал в аварию. Он предполагал, что жена захочет его убить. И не ошибся. Сегодня его едва не убили.

– И ты защищала его? – в глазах Егора горел восторг. – Ты самая смелая на свете!

– Примерно то же самое сказал твой отец, - заметила я.

– Так это же правда! Ты – лучшая, - он обнял меня.

– Теперь, когда все живы и здоровы можно немного отдохнуть, - я потрогала шишку на лбу.

– Болит? – участливо поинтересовался Егор. – Надо лед приложить. Помнишь, ты мне так делала, когда я с Яном подрался. Очень помогло. Я сейчас принесу.

– Спасибо, не надо, - я прижала Егора к себе. – Ты очень добрый. Но у меня ничего не болит.

«Кроме сердца,» - хотелось добавить мне.

Раздался звук гонга. Кого это принесло? Кирилл притащился с извинениями?

Я почти угадала. Анна Матвеевна внесла в гостиную букет из розовых лилий. Помнит, гад, что мне они понравились.

– От господина Суровцева, - торжественно объявила она.

– Выбросите их, пожалуйста, - попросила я.

– Не надо, мам! Букет красивый, - запротестовал сын.

– Выбросите, - повторила я. – Мне от твоего отца ничего не надо.

– От его отца? – Анна Матвеевна едва не выронила букет.