Лейла визжит и прыгает со сцены, подбрасывая шляпу в воздух. Она словно паук прыгает на Вульфа, и он подхватывает ее под задницу.

Серьезно?

Я качаю головой и смеюсь. Какой бы злобной сукой я ни была, рада за свою лучшую подругу. Она помогла мне пережить самые тяжелые дни в моей жизни…

Шесть месяцев назад

Я залпом выпила свой, не помню, какой по счету, напиток. Мне необходимо онемение. Нах*й чувства. Когда-то Мэддоксу принадлежала каждая часть моего сердца, но, когда он ушел, то забрал эту часть с собой, так что теперь все, что мне осталось — это унылая пустота. Опустошение, которое я пыталась заполнить каждую ночь алкоголем и сексом. Секс был хорош, непосредственно в процессе. Я никогда не видела их лица, или их тела, вместо этого наслаждалась ощущениями. Огромная волна эйфории омывала меня, когда я достигала оргазма. Вот что заполнило пространство Мэддокса. Примерно несколько секунд, которые это длилось, а потом снова просачивалось ужасное одиночество. Вот как это происходило и как это начиналось. Каждую ночь после учебы я либо напивалась, либо трахалась, — либо и то, и другое.

— Эми! — Лейла ворвалась в бар, забрав у меня стакан. — Не давай ей больше пить, Трин!

Трин. Сииигггххх. Трин был барменом, и, очевидно, новым лучшим другом.

Лейла снова посмотрела на меня и взяла меня за руку.

— Я отвезу тебя домой.

— Нет, — я отрицательно качаю головой, пытаясь вырваться из ее хватки. — Я не хочу домой, я хочу остаться здесь, пить и смотреть на милого Трина!

Трин подмигнул мне.

— Напиши мне, принцесса.

Я указала на него.

— Я так и сделаю! — Я думала, что он гей, когда впервые встретила его, но это не так. Он бисексуал, и с тех пор, как мы вошли в бар «с тем, чье имя нельзя называть», я все время возвращалась, и Трин имел к этому непосредственное отношение.

— Пойдем, — сквозь зубы процедила Лейла. — Если ты не хочешь, чтобы Вульф и Тэлон вытащили тебя из этого клуба, выполняй мои приказы.

Я пошла впереди нее, двигаясь к двери.

— Эми! — крикнул Брайс, потянувшись ко мне. Он был одним из вышибал. И был прекрасен. Темная кожа, которую я хотела укусить, и большие широкие плечи.

— Я могла бы взобраться на него, уверена в этом. — Я остановилась, прижав руку ко рту. — Черт, я только что…? — Взглянула на Брайса невинными глазами. Он ухмыльнулся, Лейла подтолкнула меня сзади к припаркованному пикапу Тэлона.

— Пойдем, потаскушка, мы отвезем тебя домой.

Подруга открыла пассажирскую дверь и втолкнула меня внутрь. На это понадобилось три попытки, потому что в этот грузовик было трудно попасть в трезвом виде, не говоря уже о пьяном состоянии. Я посмотрела на ярлык «Хищник» на свежей кожаной приборной панели.

— Мяу.

— Господи, сколько ты выпила? — Тэлон шлепнул меня по руке, когда я потянулась, чтобы коснуться его лица. Начала играть песня Мэрлина Мэнсона «Third Day of a Seven-Day Binge» (прим.: «Третий день семидневного запоя»), я наклонилась вперед, увеличивая звук, к чертовой матери. Люблю. Эту. Песню. У всех нас есть будоражащие кровь песни, у меня их около десяти, и все они песни Мэнсона.

— Ты отрастил бороду. Зачем ты отрастил бороду? — громко крикнула я Тэлону, наклонив голову.

— Кто-нибудь, заткните ей рот, — пробормотал Вульф с заднего сиденья.

— Извини, кажется, единственный человек, который мог это сделать или контролировать ее, это…

— … Не надо! — рявкнула я, поворачиваясь на сиденье лицом к Лейле. Это был отрезвляющий миг — единственный момент, который у меня был. Наши глаза встретились. Ее брови сошлись на переносице.

— Прости, — прошептала Лейла.

Я вытерла слезу со щеки и повернулась лицом к дороге.

— Не могу поверить, что ты назвала меня потаскушкой.

Парни расхохотались.

— Ты сделала это? — Тэлон посмотрел на Лейлу в зеркало заднего вида.

Лейла пожала плечами.

Я проигнорировала их.

Это была последняя ночь, которую я провела, напиваясь в хлам или занимаясь сексом. Я была расстроена, что не успела крикнуть последнее «Ура», прежде чем пришла в себя, но была рада, что это произошло. Мэддокс оставил меня. Я ничего для него не значила. Ночи, когда я плакала на пустой улице с бутылкой «Джонни Уокер», зажатой в моих руках? Ага. Ни за что. В ту ночь, когда два жутких парня пытались заманить меня в свою машину поздно ночью, пока я была пьяна и да, как вы уже догадались, — плакала на тротуаре, все было напрасно. Спасибо, бл*дь, за старших братьев. Не за Мэддокса.

Настоящее

— Я знаю… — шепчу я, избавляясь от плохих воспоминаний, которые преследуют меня с прошлого года. За это время я превратила беспорядок в полный бардак, но единственное, за что я была благодарна в этом бардаке, — за двух братьев. Заметила, что семья не говорит о нем, пока я рядом, и благодарна за это. В том, что касается его, у меня в сердце образовалась неизлечимая рана. Сейчас я справляюсь с этим немного лучше. Немного… ну, пока никто не называет его имени, со мной все будет в порядке.