— Моя девочка переезжает в Лос-Анджелес, — Тэлон берет меня за руку.

Я расслабляюсь.

— Аметист, ты уверена, что правильно поступаешь? — спрашивает мама, опуская шляпу, чтобы прикрыть глаза от яркого солнца.

Я собираюсь ответить ей, но краем глаза замечаю Мейсона, он машет мне рукой. Если бы только. Готова поспорить, все было бы иначе, если бы я дала этому случиться. Я машу ему в ответ, улыбаясь, и он исчезает вместе со своей семьей.

— Да, мам, — я протягиваю ладонь и успокаивающе касаюсь ее руки. — Обещаю, со мной все будет в порядке.

— Хорошо. — Эллиот засовывает руку в карман. — Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где наш дом.

Я одариваю его теплой улыбкой.

— Да, и спасибо тебе. — Вот уже целый год — это моя семья. Я чувствую себя немного виноватой, потому что это больше его семья, чем моя, но продолжаю ходить на воскресные обеды каждую неделю, а он — нет. Никто не говорит о том, чем он занимается, но я знаю, что все они говорят с ним, это просто никогда не обсуждается в моем присутствии.

— Дакс, мне это, правда, не нравится…

— Кэсс, ты всегда знала, какой будет моя жизнь. Ты ушла, а потом вернулась с моим ребенком. Ты не можешь ожидать, что я полностью изменю себя.

Я перевожу взгляд на Кеннеди, которая сидит на диване в наушниках и играет на своем планшете.

— Почему она играет на этом дерьме? — Я указываю на планшет.

Кэсс гневно смотрит на меня.

— Мэддокс, не меняй тему. Она этим занимается, потому что это путь будущего. — Я вздыхаю. Позже буду спорить с ней из-за этих электронных штук. Кэссиди всегда презирала, что я занимаюсь ММА (прим. пер.: ММА (Mixed Martial Arts) — Смешанные боевые искусства, (часто неверно называемые «боями без правил»), представляющие собой сочетание множества техник, школ и направлений единоборств). Даже в школе, но сейчас еще сильнее.

— Тебе не нужно этого делать, Мэддокс! Ты богат, в твоем возрасте ты уже владелец бизнеса, и я основываю свое дело. В этом нет необходимости.

— Кэсс, я не ожидаю, что ты это поймешь.

Ее плечи напрягаются.

— Она поняла бы?

Я замираю, прищурившись.

— Прекрати нести чушь, Кэссиди.

Моя челюсть сжимается.

Она стонет.

— Прекрасно.

Затем она подходит ко мне, кладя ладони мне на щеки. Я смотрю в ее голубые глаза и слегка смягчаюсь.

— Мне очень жаль. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.

Я знаю. Я точно знаю, как она поступила с Аметист. Одно упоминание о ней, и Кэссиди превращается в гребаную Урсулу из «Русалочки». Я установил эту связь после бесконечного просмотра этого фильма с Кеннеди, когда она проходила через фазу русалки.

Кэссиди сомневается в себе из-за трудного детства. Всех, кто всегда должен был быть рядом с ней, не было. Я был ее постоянной опорой при взрослении, и не собираюсь лгать, говоря, что она ничего для меня не значит, потому что это не так. Значит. Но были ли мои чувства к Кэссиди такими же, как к Аметист? Даже, бл*дь, близко нет. После года разлуки с Аметист я все еще чувствую жгучую потребность в ней, кипящую внутри. Ощущение похоже на спящий вулкан, ожидающий извержения. Вот почему мы переехали из Нью-Йорка в Лас-Вегас. С моими боями в центре MGM (прим. пер.: MGM Grand Garden Arena — арена вместительностью 16800 человек) и прочим, мне казалось уместным переехать сюда. В течение последнего года я ездил домой раз в месяц. Чтобы проверить «Dutch» и повидать семью. Тэлон определенно любимый дядя Кеннеди. Каждый раз я приезжаю в субботу. Брат сказал, что Аметист бывает у них по воскресеньям, и он не думал, что она достаточно стабильна, чтобы видеть меня, и я понял. Полностью принял, что она чувствует. Просто так проще — не видеть друг друга. Я боялся того дня, когда наши глаза снова встретятся, но не за себя или за нее, а за всех, кто будет окружать нас, кто почувствует последствия.

Кэссиди целует меня, а затем берет сумочку, которая, вероятно, стоит больше, чем первая машина среднестатистического человека.

— Тогда не мог бы ты их отослать?

Я игнорирую то, на что она указывает, и оглядываю ее с ног до головы.

— Куда ты собралась?

— Гулять с девочками.

Она набирает что-то в своем телефоне и выскакивает за дверь. Я перевожу взгляд на Рокки, нашего водителя-охранника.

— Хотите, чтобы я последовал за ней, босс?

Я крепко сжимаю челюсть, а затем отхлебываю виски.

— Неа. Она может делать все, что захочет.

Глядя на кучу конвертов на стойке, я тянусь за бутылкой виски и срываю зубами крышку.

— Вы в порядке, босс? — спрашивает Рокки, внимательно наблюдая за мной.

Парень раньше работал на моего отца, но я взял его с собой, когда уезжал.

— Я не знаю.

Мой дом находится в Западном Голливуде, на улице Сент-Айвс Драйв. Архитектура дома не имеет аналогов. Безупречные витражи и бесконечный бассейн, прекрасный вид на Голливудские холмы.

— Конечно, бл*дь, — ругаюсь я, качая головой и включая свет. Пустота вызывает мурашки по телу. Он холодный, новый и, черт возьми, совсем мне не подходит. Это то, что я получаю, когда позволяю маме, Эллиоту и парням выбирать мне дом.

«— Я не хочу беспокоить вас, ребята! Все будет хорошо. Куплю в городе маленький милый коттедж. Где-нибудь рядом со студией, чтобы я могла ходить на работу пешком.

— О, нет, — заявил Тэлон, направляясь к холодильнику, чтобы достать апельсиновый сок. Мама выхватила у него пакет, прежде чем он успел обхватить его край губами, словно пещерный человек, и налила в стакан.