Верхний этаж был пугающе пустым. Шаги Мии эхом разносились по длинному коридору и рикошетили о закрытые решетками окна на другом его конце. Указатель гласил, что коридор ведет к педиатрическому отделению реанимации. Она заглянула внутрь и увидела палату, в которой было всего шесть коек, и только одна из них была занята. Маленькая девочка на кровати спала.

Мия развернулась и пошла дальше по коридору, который привел ее в отделение интенсивной терапии, второму и последнему отделению на этом этаже.

Она позвонила в звонок – и через динамик послышался голос администратора.

– Здравствуйте, вы пришли к пациенту?

– Нет, я из полиции. Мы ищем мистера Ричардса. Охрана должна была предупредить о нем.

Повисла неловкая пауза.

– Мы не получали сообщений от охраны, мэм, но мистер Ричардс здесь.

– Что? Он здесь?

– Да. Я сейчас впущу вас.

Последовал громкий звонок, и двойные двери открылись. Рипли вошла. Слева она увидела молодую светловолосую девушку, которая смотрела на нее из-за стола администратора.

– Койка номер тринадцать. Мистер Ричардс там, – она указала ручкой.

– Что? Койка? – Мия пыталась сообразить, в чем дело, но не могла найти этому никакого логического объяснения.

– Могу я спросить, что происходит? – спросила администратор.

– Нет, – ответила Мия, а затем развернулась и направилась в противоположную сторону.

Палаты начинались с номера двадцать восемь в обратном направлении, хотя они были больше похожи не на палаты, а на боксы, разделенные белыми перегородками. В каждом боксе была кровать с телевизором напротив. В отделении не было заметно признаков жизни, кроме медсестры, помогающей пожилой женщине дойти до туалета.

 Мия шла мимо боксов, пока не нашла номер тринадцать. Она остановилась перед ним и встретилась глазами с мужчиной, который сидел в кровати. Они не отводили взглядов так долго, что обоим стало неловко.

– Здравствуйте? – сказал он, испугав ее своим грубым голосом.

На нем был белый медицинский халат, из запястья выглядывал внутривенный катетер. Еще одна трубка выходила из его рта и тянулась к аппарату за ним. На его лице не было ни единого волоска. Ни бороды, ни бровей. Мия на глаз определила, что ему около шестидесяти пяти.

Это был просто мужчина по фамилии Ричардс, а не тот, кого она ищет.

– Извините, я вас кое с кем спутала. Надеюсь, я вас не потревожила.

Но из темноты послышался еще один голос, снова напугавший ее.

– Агент Рипли? – спросил он.

Мия почувствовала адреналин и инстинктивно потянулась к пистолету и наручникам. Перед ней стоял доктор Ричардс в простой белой футболке, джинсах, с кофе из автомата в руке.

– Вас зовут Рипли, верно? – он протянул свободную руку для приветствия. – Ух, вы меня напугали. Все в порядке?

Что-то подсказывало ей, что все не так, как кажется.

– Доктор Ричардс, что вы здесь делаете? – спросила она, отпуская наручники. – Мы вас целый день искали.

– Искали меня? – спросил он.

Он плюхнулся на стул рядом со стариком, который лежал на койке.

– Почему вы искали меня? Я раньше ушел с работы, чтобы навестить отца. Утром привезли новое тело, но у меня не было времени провести вскрытие. Завтра вернусь в морг, и, если хотите, приезжайте утром.

«Своего отца. Мистера Ричардса», – подумала Мия.

– Это ваш отец?

– Не удивляйтесь так, – вмешался пожилой мужчина. – Да, сейчас я развалина, но я выглядел в точности, как он, тридцать лет назад, клянусь.

Он рассмеялся.

– Поправочка. Тридцать один год назад, – сказал доктор Ричардс, указав на баннер, висевший над разделителем справа.

В суматохе Мия не заметила его. На серебристой ленте золотыми буквами было написано «С 64 ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ТОМ».

– Вы ушли раньше, чтобы отпраздновать день рождения, – сказала Мия.

– Да. Папа уже несколько месяцев в интенсивной терапии. Большую часть ночей я просто сижу здесь, – доктор Ричардс кивнул в сторону телевизора. – Что со всеми этими реалити-шоу? Что случилось со старым добрым телевидением?

– Как «Пляжный патруль», например, – добавил отец Ричардса. – Клянусь, если меня не прикончит рак, то это сделают эти девки.

– Папа, прекрати так говорить.

Мия с удивлением смотрела на картину перед собой, пытаясь осмыслить ситуацию. Напрашивался один-единственный вывод: их предположение о том, что доктор Ричардс – убийца, было неверным.