— Нет, — она была удивлена не меньше его. — Даже не знала, что ты тут живёшь.

А Лешка уж подумал нехорошее: заявилась денег просить. Испугался. Стыдно, молодой человек, стыдно. Смущённый, он что-то говорил, но вдруг понял, что его не слушают. Замолчал, вглядываясь в побелевшее, похожее на маску, лицо Лады. Она не сводила глаз с девочки, и этот взгляд пугал. Что в нём, удивление, ужас, восторг — не разобрать. Зачем-то спросила номер его квартиры? Зачем?

— Значит, ты узнал… — Лада с силой вцепилась в перила, словно вот-вот упадет, но тут же взяла себя в руки. Не глядя на него, спросила странным голосом, словно молила о чём-то важном: — Можно мне проводить вас?

— Идем. Мы в садик. С тобой точно все в порядке?

Алекс её не понимал. Может, потому, что привык быть без этой девушки. Без неё проще, понятнее, легче. Не сложилось у них, бывает, честно говоря, он уже не жалел об этом.

— Привет, Света! Я… папина хорошая знакомая. Можно я тоже провожу тебя? — Лада наклонилась к девочке, протянула ей руку, и та, взглянув на Алексея, протянула свою. — Ты знаешь, где твой детский сад? Покажешь дорогу?

Они уходили. Раздумывая над странным поведением Лады, Алекс глядел им вслед. Тут явно что-то не так. Но что?

Шли медленно. Остановившись у жёлтого клёна, Лада быстро собрала букетик из опавших листьев, протянула Светлане. Потом эти двое гладили рыжего кота и что-то разглядывали в дождевой луже. Алекс тоже заглянул, но ничего не увидел. Или они рассматривали солнце? Лада, оживлённая и весёлая, что-то рассказывала девочке. А только что смурная была, с каким-то странным, опрокинутым лицом. Вот и пойми этих женщин.

Когда подошли к витой решётке детского сада, Алекс перехватил руку Светланы. Дальше он сам. Девочка рассталась с новой знакомой с явной неохотой, и что-то, похожее на ревность, шевельнулось в его душе. Какое злое, отравляющее жизнь чувство…

Возвращаться на улицу Алексей не спешил. Нутром чувствовал — незнакомая, чужая Лада появилась здесь не просто так, от неё исходила опасность, которая может поломать его хрупкое благополучие. Но дочку увели в группу, и уже сложены вещи в маленький шкафчик. Тянуть больше не получится…

Лада ждала его у отцветавшей клумбы; хризантемы, царицы осени, сиреневые, жёлтые, абрикосовые, слегка примятые ночным дождём, ещё радовали яркой красотой.

— Лёша, помоги, — она быстро шагнула к нему, коснулась рукой предплечья. — Только от тебя теперь зависит всё в моей жизни.

— Да что с тобой сегодня?!

Значит, всё-таки деньги? Он отдаст всё, что есть, и пусть уезжает.

— Выслушай, это очень важно, — она глубоко вздохнула, словно перед прыжком в глубину. — Когда мы расстались, я узнала, что беременна.

— Что?! Это шутки у тебя такие?!

— Нет. Я пыталась тебе рассказать, но ты был в больнице. К тебе не пускали… Всё было против нас. А потом… потом было уже поздно. Мне сказали, ребёнок умер при родах. Мой муж сказал мне такое, ужасное… Я уже была замужем за человеком, который очень помог мне тогда.

— Мне очень-очень жаль… — слова Лады резанули по сердцу. — Кто это был? Сын? Дочь?

— Дочь. Лёш, она жива! Мой муж обманул меня, — её голос стал жёстким. — Он богат, а большие деньги многое могут. Был изготовлен отказ от ребёнка от моего имени. Подпись поддельная. Я недавно об этом узнала. Случайно…

— Господи, ты сведёшь меня с ума! Я уже ничего не понимаю!

Пошёл дождь, сильный, хлёсткий, дробно застучал по плечам, но они словно не чувствовали его холодной силы. Лада пересказала ещё раз невесёлую историю жизни их дочери.

— И где она сейчас?

— Вот это самый трудный вопрос, — Лада приблизила к нему лицо, залитое дождём, словно слезами. — Не знаю даже, как сказать…

— Ну же! — попросил хрипло, готовый услышать что-то страшное, пугающее, ненужное…

— Это твоя Светлана, Лёш… Ты удочерил собственную дочь! — почти выкрикнула она. — Прости, но я намерена её вернуть.

— Подожди-подожди… Что ты сказала?!

— Мы отвели в детский сад нашу с тобой дочь! Понимаешь теперь?!

Лада — настоящая мать его приёмной дочери?! Алексей удивился бы меньше, если б небо опрокинулось на землю или разверзлась земля. А это… это ни в какие ворота… Светланка… Лада… Он сжал руками виски, пытаясь прийти в себя.

— И доказательства есть? — пробормотал тихо, хотя уже верил — это правда. — Что же теперь нам делать?!

— Верни мне дочь, Лёш! Я приду к тебе завтра. И послезавтра приду. Под дверью дежурить буду… Я не отстану… Тенью буду твоей…

— Дай мне переварить всё это…

Лада кивнула, шагнула назад и, развернувшись, пошла к воротам. Сквозь пелену дождя Алексей увидел, как она садится в стоявшую там машину. «Уезжай. Ты уже сделала всё, что могла, — подумал он; промокший насквозь, Лёшка так и не сдвинулся с места. — А я… я буду просто счастлив никогда тебя больше не видеть».