Взглядами, прикосновениями, пальцами и языком. Звуками его удовольствия в то время, когда перед глазами искрит у меня. И дыханием. И словами, которые могли бы испугать меня раньше, а теперь вызывали трепет и что-то пока непонятное, темное, властное:

— Только я могу лизать тебя, Аня. Только моему языку ты будешь позволять сдвигать эти трусики. И только мой рот будет тебя сосать.

Я едва отдавала себе отчет, когда соглашалась. Но меня можно понять — он шантажировал, отстранялся и только тихонько дул на точку, которая так ждала хотя бы скольжения пальцем. А тут целый язык… горячий и ненасытный…

Удовлетворенный выдох мужчины. Мой стон. Его язык наконец прикоснулся и заскользил там, где хотелось больше всего, и… едва подведя меня к грани, вновь бросил.

Ощутив быстрый полет, поняла, что опять сижу сверху и… и… и что дальше?!

Меня обхватили за ягодицы, направляя, напоминая, как надо скользить. С одним маленьким уточнением — теперь я могла тереться о член животом, и быть так близко от губ, которые понимающе усмехались, пряча за улыбкой язык и… Губы…

Потянулась к ним, но меня вернули обратно. Ах, да, простите, забылась…

Уверенно оседлав его бедра, потянулась за поцелуем опять, но Никита опять усмехнулся и ускользнул, повернувшись щекой. А когда я хотела спросить, уточнить, потребовать объяснения, задвигался подо мной. Сам. Резко. Четко. Умудряясь одними яйцами снова вернуть меня к той грани, с которой увел.

— Никит… — не выдержала, вновь склоняясь к его губам.

— А как же правило? — обжигая меня искушающим взглядом, уточнил он. — Никаких поцелуев, если никто не видит.

— Мое правило! — заелозив нетерпеливо на его бедрах, напомнила я. — Хочу — ввожу, хочу — отменяю!

— Хочешь? — он ненадолго задумался, не забывая при этом активно двигаться подо мной. — Звучит заманчиво… Хорошо, я согласен!

Несмотря на объявленное согласие, он неожиданно остановился.

Обняв ладонями мое лицо, приблизил его к своему и выдохнул в мои губы:

— К тому же, несмотря на то, что ты меняешь правила, когда хочешь и сейчас на мне ездишь, это не значит, что я подкаблучник. У нас все по правилам. По моим правилам, Аня.

— Вот как? — спросила машинально, мне было все равно, что он там говорит, когда его губы так близко.

— Именно, — заявил он уверенно. — Ты ведь съела шоколадку, которую я оставил? Значит, приняла мои правила. И теперь можешь получить мои поцелуи…

Я успела только выдохнуть, когда он преодолел разделяющие нас миллиметры и прикоснулся ко мне губами.

А потом резко возобновил движения, и…

Я рассыпалась огненным пазлом. Смутно слышала чей-то полукрик-полувсхлип и догадывалась, что это я. И что Никита не только сдержал свое слово, заставив испытать меня мощный оргазм, но и сам… он тоже… одновременно со мной… Я чувствовала, слышала его стон, и теперь ощущала…

И даже когда я начала возрождаться из пазлов, вновь собирая себя в единое целое, все равно не призналась ему, что та шоколадка, что он оставил на подоконнике, лежит нетронутой в моей сумочке.

Кому нужна эта никчемная точность? Если теперь я ее точно съем. Так, чтобы он не заметил.

Откровенно говоря, я представляла уик-энд элитных знакомств совершенно иначе. Я была уверена, что обстановка будет пафосной, вычурной, с толпой официантов в белых рубашках и галстуках-бабочках, с учтивыми улыбками на лицах и вежливыми вопросами: «Чего изволите?.. Да-да, если хотите, я принесу вам более охлажденное вино. А пока позвольте предложить вам салфетку»…

Ну и так далее.

Но когда мы с Никитой отдышались, остыли и вышли из комнаты, присоединившись к компании во дворе, я поняла, что из нанятого персонала по-прежнему только трое студентов, изрядно замученных, но довольных и не обращающих никакого внимания на статус гостей.

— Перекусим? — предложил Никита и, взяв меня за руку, как будто я маленькая девочка и могла без него потеряться, подвел к костру, на котором жарились шашлыки.

Не знаю, сколько раз ребята за сегодня снимали и ставили шампура, но справлялись бодро. Чуть поодаль от них был установлен стол с яствами и напитками, но и там они успевали — уносили пустую или грязную посуду и меняли на чистую или с блюдами.

Мы подошли к студентам, когда двое из них отдыхали, усевшись на бревне, а девушка как раз поворачивала почти готовые шашлыки на вертеле.

— Что?! Еще два шампура?! — возмутилась она достаточно громко на какую-то реплику одного из студентов и бросила косой взгляд на некую пышную барышню в облегающем наряде. — Она в курсе, что треск, от которого закладывает уши у всех гостей — это не наш костер, а несчастные швы на ее бедном платье?!

Платье гостьи действительно было мало ей минимум на пару размеров — спереди оно и без того открыто демонстрировало почти все, что там находилось, а если верить истории про треск, намеревалось открыть все тайное сзади.