Волны сорвали с нее верхнюю часть купальника, позади слышались голоса… К нам уже бежали. Отодвинув девчонку от себя, я сдернул через голову мокрую футболку и прикрыл ее наготу. Отвернувшись от распахнутых глаз, встал и пошел прочь – в противоположную сторону от той, с которой подходил мой брат.

– Картер… не уходи…

Я до сих пор слышу ее голос. С какой несмелой надеждой Лена тогда позвала меня.

А сегодня она не помнит даже моего имени…

… Мои пальцы все еще обхватывают нежную щиколотку, а горло пересыхает от ее близости. Я отпускаю руку и встаю. Помогаю Лене подняться на пирс и оглядываюсь на разлив, по которому плавают одиночный лодки.

Солнце еще не зашло за горизонт, и спокойная, потемневшая вода играет медными бликами, однако на узком причале и вдоль берега, где стоит пара грузовичков с мороженым и горячими хот-догами, уже стали загораться фонари. Деревянный настил пирса все еще теплый, и мы с Леной, подхватив обувь, идем по нему босиком.

– Красивое место, - замечаю я.
– Ты часто бываешь в этом парке?

– Иногда. Зимой тут тихо и можно просто побродить по аллеям, а весной, когда слетается множество птиц и открывается причал – здесь становится уютнее, вот как сейчас. Многие приходят к реке, чтобы покататься на лодках и сап-бордах. Мне нравится на них смотреть, наверное, потому что сама я избегаю плавать.

На пирс поднимается пожилая пара и останавливается у края, где плавает стайка диких уточек. Достав из бумажного пакета корм, женщина украдкой начинает кормить птиц, и они без страха подплывают к ней ближе.

Здесь охраняемая зона городского муниципалитета и наверняка посетителям парка запрещено кормить птиц, но это противоправное действие делает седую незнакомку абсолютно счастливой, и остается удивиться той нежности, которая звучит в ее голосе.

Мы с Леной, не сговариваясь, останавливаемся, чтобы на это посмотреть.

– Забавные птички – Трескунки, - оглянувшись на нас, заговаривает дама.
– Одновременно доверчивые и пугливые. Я приходила сюда еще маленькой девочкой с отцом, и они вот так же, как сейчас, встречали меня. Иногда мне кажется, что стареют только люди, а птицы прилетают оттуда, где времени не существует. Надеюсь, молодые люди, вы не пожалуетесь смотрителю на пожилую даму, которой нравятся не все правила?

Она смотрит с ожиданием, и я пожимаю плечами.

– Что вы, мэм. Даже если сейчас вы решите искупаться голышом, как наверняка когда-то купались здесь с отцом, мы только поаплодируем вам за смелость.

Женщина смеется, и ее муж тоже.

– Ах, проказник! Бобби, ты слышал? А ведь когда-то, лет семьдесят назад, все так и было!

– Приятного вечера, мэм.

– И вам, молодежь! Дорогой, подержи-ка мою сумку, кажется в ней еще кое-что припрятано для этих малышек…

Я обнимаю Лену за плечи и увожу дальше по пирсу, оставив пожилую пару наедине. Лена чувствует мою руку, но не отстраняется, и я думаю о том, как мало мне этого расстояния и как многого хочется, о чем не смею мечтать. Возможно, однажды, вот как эти старики, прийти с ней сюда спустя много лет. Или на другой берег. Неважно куда, лишь бы она вот так же, как эта леди, счастливо улыбалась.

– О чем ты думаешь? Ты стал серьезен. С таким выражение лица люди обычно думают о прошлом или о будущем. Я угадала?

Я поворачиваю голову и вижу внимание в зелено-карих глазах девушки.

– Да. О том, что однажды, когда ты станешь больше мне доверять, мы возьмём лодку и доплывем с тобой до противоположного берега. И тогда я тоже расскажу тебе о себе какую-нибудь тайну.

Мне хочется, чтобы она улыбнулась, но Лена отводит взгляд в сторону и смотрит на реку. Туда, где на дальнем краю разлива виднеются яркие прибрежные огоньки.

– Не знаю. Вряд ли я на это решусь. При одной мысли, что могу оказаться в воде – мне хочется отсюда бежать. Здесь прекрасно, но я говорила, что со мной непросто.

– Со мной не легче, но ты справишься.

Едва я это произношу, как она поворачивается и удивленно приподнимает бровь. Смотрит с улыбкой, но еще осторожно и неуверенно. Ей непонятно, правильно ли она поняла мои слова и что за обещание в них прозвучало. Для нее мы знакомы слишком мало.

– Неужели у тебя есть недостатки? – пробует шутить, пряча за шуткой легкое смущение, которое ей очень идет. Убирает прядь волос за ухо, не скрывая своего интереса, и мне это нравится.

– А неужели я кажусь тебе идеальным?

Мой вопрос заставляет ее задержаться с ответом, но лишь на несколько секунд.

– Ты кажешься мне милым парнем, мистер Хулиган. Пока этого достаточно.

Это более чем достаточно для того, кто в прошлом совершил много ошибок и теперь об этом жалеет. Никто из моих знакомых не назвал бы меня милым парнем, но для нее я готов стать кем угодно.

– Мистер Хулиган, принцесса? Серьезно?

Ну вот, теперь она вновь негромко смеется, а я могу любоваться ею находясь так близко, что кажется, больше ничего и не нужно.