Перебежками и прыжками на левой ноге, она пробежала по дорожке вдоль дома и хотела повернуть на лужайку к заднему выходу со двора, как поняла, что где-то у боковой части дома утром бросала охапку старой обуви. Преимущественно, родительской, но там были старые туфли и тапки Кары. Их отец должен был сжечь позднее.

– Надеюсь, папа, их еще не выкинул и не сжег, –прошептала она и вдоль стенки дома осторожно пробиралась до места, где была сложена ненужная обувь.

Около угла дома по-прежнему стояли корзинки со старой обувью, приготовленной для сжигания, и с бельем для стирки, задвинутая Яретом некоторое время назад, при появлении сватов.

Кастия порадовалась этому. И тут же усмехнулась своим мыслям, напомнив себе, что не было бы этих гостей, ей бы не пришлось прыгать из окна и искать старые туфли. Она спокойно сидела бы с родными, а не лазила по кустам, таясь от всех.

Отбросив ненужные мысли и обиды и опасаясь быть застигнутой, она быстро выудила из одной корзинки мягкие беспятые старые тапочки сестры, что были ей немного велики, и салфетку – из другой. С их помощью она на скорую руку перевязала пораненную стопу. Обувшись в тапочки, Кастия уже хотела вернуться в сад. Но подумала, где же ей скрыться? Не у соседей же.

– Спасите, помогите! Меня там сватать пришли, – тихонько и шутливо пропищала она, не хуже профессиональных поселковых плакальщиц заламывая руки, – Можно я у вас пересижу? Жених уйдет, и я вернусь домой.

Она подумала, что звучать это будет весьма оригинально. Но нет, ее целью не было стать посмешищем самой или сделать таковыми Террина и их родных, а потому нужно было найти менее предосудительное убежище.

Кастия еще раз посмотрела на корзину с бельем и внезапно решилась.

– Пойду-ка я стирать, – сказала она сама себе, – и делом занята, и повод отсутствовать дома есть. Точно, серьезные люди так быстро и легко от планов не отказываются. Извини, Террин, не надо было организовывать сюрприз.

И тихонько засмеялась, подумав, что это – очень надуманная причина. Ее никто не поймет. И тут же зажала рот руками. О Боги, так и пойманной быть легко.

Она взяла в руки корзину с бельем и быстро, насколько позволяли обвязанная салфеткой пораненная нога и большеватые ей домашние тапочки, побежала вдоль дома в сад. Достигнув через пару мгновений задней калитки, она оглянулась на сад и решительно выскользнула через нее на дорожку, по которой они обычно ходили к спуску к морю и в рощу к ключу, где они набирали воду для питья и стирали белье.

Ей показалось, что она почувствовала на себе взгляд из толпы гостей у порога родительского дома. Девушка нырнула в кусты. Осторожно, под их прикрытием выглянула, но никого не заметила, кто бы смотрел в ее сторону.

– Значит, показалось, – прошептала она.

Солнечный свет заливал комнату, освещая ее даже самые дальние уголки. Через открытое настежь окно залетал игривый свежий ветерок с моря и командовал в отсутствие хозяйки.

Пышные светлые занавески первыми оказались на пути озорника и потому были вынуждены безропотно ему подчиняться. Они, повинуясь его желаниям, то, тихо шурша, полоскались в воздухе, то взлетали высоко вверх, стремясь достать до высокого потолка, а то, опускаясь, мели узорчатым краем по стоявшему под окном высокому деревянному сундуку, доставшемуся Кастии от бабушки Веллы.

Ялма оглядела комнату своей младшей дочери. Там царил, как всегда, образцовый порядок. Узкая кровать была аккуратно заправлена и накрыта ярким покрывалом, вышитым собственноручно хозяйкой. По ней были прихотливо разложены многочисленные разновеликие подушки. И виднелись вмятинки от чьих-то наглых лап. Ялма нашла их обладателя лежащим на втором сундуке рядом с куклами.

Если бы Кастия сегодня не сбежала из дома, то все эти подушки, одеяла, покрывала, салфетки и скатерти первыми были внесены в список того, что отправилось в дом молодых, отстраненно подумала Ялма. Как и сундук, в котором дочь хранила переложенные травами ею сшитые и украшенные вышивкой белье и одежду.

Широкий деревянный стол – тоже наследство Веллы, стоявший сбоку, подальше от окна и прямых солнечных лучей, был отполирован до блеска. На краю столешницы лежали мешочки с травяным сырьем, которыми, очевидно, дочь планировала сегодня заниматься.

На сундуках, столе, кровати или стульях не лежало и не висело ни одного предмета одежды – Кастия и не собиралась наряжаться для жениха и будущих родственников. Ялма поняла, что даже если дочь действовала под влиянием порыва, то все равно даже и не думала встречаться с женихом и его родными. Она решила сбежать и сделала это. И совершенно не подумав, как ее родные будут выкручиваться из этой ситуации.

Внезапно женщина почувствовала себя неимоверно старой и уставшей. Едва передвигая ноги и шаркая, как старуха, Ялма подошла к одному из двух стульев, расставленных около стола, и бессильно опустилась на него.