— Все, теперь можем идти!

— Ну судя по всему идти можем мы, а вот с тобой непонятно, хватайся за меня!

Мэтью подставляет плечо, я обнимаю его шею и ощущаю запах его волос. Толи от обезболивающего, толи от нахлынувшей нежности, почти теряю сознание в его объятьях. Он проводит рукой по моей щеке:

— Птичка, все ок? Ты что-то побледнела…

— Да-да!

Мы едем домой.

Бабушка в шоке от моей ноги. Начинает причитать:

— Лиза, ну как так?

— Бывает, — отмахиваюсь я.

И мы проводим остаток дня все вместе. Сама от себя не ожидала, но я ищу малейшую возможность прикоснуться к Мэтту, просто жажду его прикосновений. И когда он вечером собирается уходить, буквально цепляюсь за него:

— Ну куда ты?

— Надо и совесть уже иметь, я и так тут загостился, уже и перед бабушкой твоей неловко как-то… Да и тебе отдохнуть не помешает…

— Возьми меня с собой, — шепчу я.

— Ты прям сегодня меня поражаешь! Если так хочешь, поехали!

Мэтт прощается с моими, а я на ходу кидаю бабушке:

— Бабуль, мы ещё погуляем и, возможно, я буду уже завтра.

— Та куда ж гулять, а нога?

— Я присмотрю за Вашей внучкой и завтра верну ее целую и почти… — смотрит на мою ногу, — невредимую.

Ух, что это мне такое укололи в больнице, до сих пор не отпустило, что веду себя так.

А дальше страсть затуманила мне мозг, так точно, как и в нашу первую ночь. Еле дотерпели до квартиры Мэтта и накинулись друг на друга уже при входе.

— Я заметил, — хрипит Мэтт, — указывая на подвеску на моей шее, — хочу, чтобы ты осталась только в моем подарке.

Он отрывается от меня и усаживается на диван.

— Раздевайся, женщина!

По позвоночнику его слова пролетают электроразрядом. Я медленно стягиваю джинсы и кидаю их в Мэтта, он ловко их поймал и отбросил в сторону. Потом в него летит куртка и футболка. Я — в одном белье и носках. Медленно и театрально стягиваю свои носки (не самое эротичное действо).

— Ещё долго ждать?! — Мэтт нетерпелив.

— Один момент! — к его ногам летит и мой бюстик и трусики. От возбуждения грудь моментально становиться твердой. Я все так же медленно опускаюсь перед ним на колени. Он не отводит взгляд. Я тянусь к его поясу и ширинке.

— Птичка, что ты делаешь?

— Хочу снять с тебя эти чёртовы джинсы!

— А на коленях чего?

— Снимай джинсы и я тебе покажу! Много болтаешь!

Он приподымается и стягивает джинсы вместе с трусами! И моему взгляду открывается его эрегированный член.

Я беру его двумя руками, от чего Мэтт вздрагивает.

— Может не надо экспериментов, птичка, мне он дорог как память…

— Помолчи…

Я прикасаюсь губами к горячей головке и медленно провожу по ней языком, постепенно погружая его в свой рот. Я почти не дышу, рассчитываю каждое движение, чтоб не причинить боль.

Минута и Мэтт стонет:

— Да у тебя талант…

И кладет руку на мою спину, пока хватаю воздух перед очередным погружением.

— Стой, — просит он и отстраняет меня от своего члена. Опрокидывает на спину и уже почти входит. Саднит больное колено, но возбуждение сильнее боли.

Он проводит членом по моим складочкам, дразня!

— Чего ты ждёшь? — мне кажется я умру от желания.

— Пригласи меня войти!

Теперь мне даже смешно. Он прижимает член к внутренней стороне бедра.

— Ну давай же…

— Нет! Ты себя плохо вела в последнее время, — он сжимает мою ягодицу одной рукой, а другой ласкает мой клитор.

— Не издевайся…

Он уже тоже не может себя контролировать. Рывок. И он внутри во всю длину.

Наши движения отточены и даже дышим в одном темпе. Глаза в глаза, до белых искр, до полуобморока, до одури.

Бешеный накал сменяет теплая нега, разливающаяся по телу. Я тону в реке наслаждений и увлекаю его с собой на самое дно. Мой!

Frank Sinatra — Moon river

Мэтью

Я вижу в ее глазах зажёгся пламень и имя ему "желание". Я смотрю в эти глаза и улетаю за горизонт. Наши тела, как куски огромной головоломки, идеально подходящие друг другу. Наше дыхание слилось, тела сплелись в причудливый узел. И мы внутри, мы снаружи, мы везде. Мы — вода и огонь, боль и радость друг друга!

Когда она сегодня попросила взять ее с собой, я искренне удивился! Не думал, что дождусь, но решил не выдавать своего сердечного трепета.