— Ну где этот Лавлесс, как 20 минут ушел с Мадлен для обсуждения вопросов для интервью и его до сих пор нет.

— Сейчас пойду посмотрю — может что-то случилось?

Я на ходу начинаю искать открытые двери в недрах книжного супермаркета, и когда открываю очередную. Боже мой, вижу высокую брюнетку, сидящую с задранной юбкой без лифчика на моем Мэтте верхом. Выхожу и просто сползаю по стенке. Вот тебе и сон в руку!

Kovacs — Cheap Smell

Мэтью

Очнулся ото сна и понял, что птички нет рядом. Господи, куда она пошла? В полумраке комнаты не могу ничего разобрать. Очень тихо! И мне становится не по себе от этой звенящей тишины, вижу узкую полоску света, которая пробивается под дверью ванной. Значит она там? Вскакиваю так резко, что аж голова закружилась.

И что вижу… Лежит моя птичка на полу с закрытыми глазами и, кажется, вообще не дышит. Кидаюсь к ней. Не ударилась ли? Голова цела. Быстро смачиваю полотенце ледяной водой и прикладываю к ее вискам. Постепенно она оживает. Хлопает ресницами! Ах, эти серые очи, как же вы меня околдовали.

Что с ней не знаю, знаю только, что нужен врач, и медлить нельзя. Она упирается и отказывается идти к нему. Ничего после автограф-сессии я вызову доктора в прямо номер. А сейчас пусть отдохнет немного, просто поспит. Я глажу ее по плечу и почти укачиваю до тех пор, пока ее дыхание не становится тихим и ровным. Я столько раз видел, как она спит. Но каждый раз умиляюсь! Маленькая нахохленная птичка, спящая в гнездышке.

Ой, Мэтт, ты уже явно неисправим! Сейчас еще немного полежу рядом, спать уже не хочу. Буду думу думать, как мне птичку затянуть под венец. Беременность бы была отличным предлогом, но, а так придётся изощряться и что-то выдумывать. А что ж выдумывать? Просто закончить наш разговор. Сегодня самое для этого время. Вечером на благотворительном приеме. Нужно окончательно расставить все точки над і. Очень рассчитываю, что она не передумала.

Надо себя чем-то занять, достаю ноут! И снова пишу — рядом с ней это делать всегда легко, мне даже задумываться особо не приходится — слова уже на кончиках пальцев. Пишу о своей любви, о драконе и деве, о ведьме сероглазой. История разворачивается ровным полотном, все карты сходятся. Мне пора уже собираться.

Не стану ее будить, пока спит, хоть могу не беспокоиться, что она где-то упадет снова. Обойдется Исмаил из без нее сегодня.

В огромный книжный супермаркет в новом районе Лондона приезжаю даже раньше назначенного времени. Меня уже тут ждет Исмаил, Боярский и менеджер магазина. Чуть поодаль вижу знакомую личность — эта та журналистка с демоническим взглядом. И как пристало демону, одета в кроваво-красный костюм. Какая пошлость! Красиво уложенные темные волосы, алые длинные ногти и губы. Женщина-вамп. Раньше я терял самообладание в их компании. Нет это не были чувства вроде тех, что испытывал к Маше, и тем более испытываю к своей Лизе. Эта была похоть в самом чистом виде. И почему я сейчас это вспоминаю. Даже в мыслях не хочу снова вернуться в такую яму.

— Мистер Лавлесс, буквально через 15 минут все будет готово и сможем начинать, — Исмаил обращается ко мне.

— Как ты? — Майкл подходит поближе, — как там Лиза, как ночь прошла? Вот я — старый дурак и не подумал, а как же вы там вдвоём в номере спите?

Вопрос с подвохом? Вместе и спим. Но вслух произношу:

— У нас двухкомнатный номер и каждый отдыхает в своей комнате, чтобы не мешать.

— И ты хочешь сказать, что даже не пытался?

— Фи, Михаил, что за намеки, я очень уважаю мисс Айскру и не позволил бы себе лишнего.

Позволил и не раз. Но не твоего ума это, Миша, дело. Когда я буду уверен, что мы все-таки женимся, ты первый, кто узнает.

И тут меня настегает демоница. Проводит своим длинным ногтем по лацкану моего пиджака:

— Здравствуйте, мистер Лавлесс, не могли бы мне уделить немного своего драгоценного времени, я бы хотела с Вами обсудить вопросы для предстоящего интервью, — и уже обращаясь к Исмаилу, — можно я похищу Вашего автора?

Главред кивает. И она приглашает меня в просторную комнату, некое подобие переговорной.

— Собственно я бы хотела многое о Вас узнать, Мэтью Лавлесс, — она присаживается на краешек стола передо мной.

— Что конкретно? У меня мало времени.

Она склоняется к моему уху и почти шепчет:

— Что Вы любите и что ненавидите? И что будоражит Вашу фантазию?

— Немного странные вопросы для телевизионного интервью… Я сам был журналистом и понимаю…

— Ну почему же странные? — парирует она, — чтобы Вы раскрепостились перед камерой, мне нужно лучше Вас узнать, а Вам — меня…

Она еще ближе и ее губы почти касаются моего лица.

— Вам не кажется, что наш разговор слишком необычен для подготовки к интервью.

— Не вижу ничего необычного. Привлекательный мужчина, интересная женщина. Если Вы хотите мы можем сейчас даже не разговаривать.

Она снимает свой кровавый пиджак и начинает расстёгивать блузку.

— Что это вообще происходит?

— А мне кажется, Вы все понимаете. Я же видела Ваш взгляд.

— Вы верно ошиблись…

— Я обычно не ошибаюсь в таких вещах и понимаю, когда меня хотят.