— Боже… — ахнула я, недоверчиво потянувшись к большой коробке Рафаэлло.

— Да, ты все же права. Обращение «Боже» мне нравится. Странно, почему мои люди так не выражаются. Даже обращаясь к моей жене, — я не видела мужчину, но готова была поклясться, что он скривился при упоминании о своей благоверной, — так не обращаются. Угощайся, Арина, смелее. Я быстро выудила одну конфету, распаковала ее и блаженно засунула в рот. И, лишь прожевав, поняла, что родной и знакомый вкус не утолил моей жажды по шоколаду.

— Как? Не угодил? — картинно ахнул Темный Бог и поднялся с места. — Вот, еще.

Тут же рядом с коробкой Рафаэлло появилась коробка “Родных просторов” именно того вида, который я любила больше всего. Я потянулась, открыла крышку и сглотнула. Слишком подозрительно.

— Откуда? — Мои самые любимые сладости. Я, конечно, могла предположить, что это все Дин. Залез в мою голову и память, но…

— Я виделся с твоей матерью.

Как же хорошо, что я так и не откусила новую конфету, лишь подцепила ее пальчиками и рассматривала, иначе бы подавилась.

— И? Как она? Поняла, что с ней Катарина, а не я?

— Если ты будешь себя хорошо вести, я устрою вам встречу, — ответил он, игнорируя мои вопросы. Мужчина подошел к кровати и опустился на нее. Совсем рядом со мной. — Мои силы наконец-то восстановились должным образом.

— Почему их не было до этого? Что с вами случилось?

— Это долгая и весьма печальная история, — отмахнулся темный и потянулся за конфетой. У него были длинные пальцы и широкие, мощные ладони, но, как только он начал подносить конфету ко рту, я не смогла больше увидеть его руки. Все, что таилось под балахоном, было спрятано туманом. — Вкусно. Действительно вкусно, — подытожил он, и я как завороженная тут же засунула конфету в рот. И как только я ее прожевала, мужчина скинул балахон.

Наверное, он специально выжидал, чтобы я не подавилась. Темный был красив. Хищно. Узковатые ярко-голубые глаза, тонкий прямой нос, квадратная челюсть с ямкой на подбородке, четко очерченные полные губы и ярко-рыжие густые волосы до плеч.

— Рыжий? — ахнула я, мысленно держа подбородок ладонью, чтобы он не отвалился, потому что это было неожиданно.

Кошачьи, на самом деле хищные глаза прищурились, а губы сложились в опасную улыбку. Не зря он мне напоминал кота. Теперь это сходство стало еще сильнее.

— Твой король блондин. Даром что темный, — ехидно сказал он, приподняв брови, а я не нашлась с ответом.

Он сказал: твой король. Но я не считала Кириана своим… Или считала? Как же все сложно…

— Ничего сложного, бери в оборот, и все.

— Почему вы так себя ведете сегодня? Зачем показались? Я не понимаю. Чувствую себя теперь ненужным свидетелем, который, не дай бог, сболтнет что-то лишнее и тут же лишится за это жизни.

Темный заливисто расхохотался.

— И все-таки жаль, что в тебе течет частичка моей крови. Не зря ты меня заинтересовала еще на той планете.

— Что? Боже, о чем вы говорите? Вы же не можете быть моим отцом!

— Нет, конечно же, — рассмеялся он еще сильнее. — Понимаешь, в чем дело. С женой у нас не может быть детей, наша магия как-то не сходится, — печально произнес он. — Но дети могут быть от обычных людей. Они намного сильнее существующих магов, но, к сожалению, не бессмертные. Мой последний ребенок умер шестьсот лет назад, но именно он был прародителем рода твоего отца. Так что… — Мужчина пожал плечами, словно скидывая с себя печаль, и опять начал улыбаться, только эта улыбка больше не трогала его взгляда.

— А ваша жена? У нее тоже есть…

— Нет, — перебил он меня, — она слишком меня любит, чтобы изменять, — спокойно произнес он. Словно не заделывал детишек за спиной у Светлой Богини. Вот не зря он все же темный. — Ха, Арина, ты весьма сообразительна. Жена не знает о многих моих потомках. Один раз прознала, и все закончилось весьма плачевно. Она почему-то не понимает, что хоть я и один из создателей этого мира, это не отменяет естественного желания оставить после себя не только тех, кого я создал. Хотя все темные — мои дети. А Светлая желает их истребить. И проклятие она навела весьма умелое, поэтому, дорогая Арина, о своей беременности никогда и никому не говори вслух. Даже своим бабулям, которые скоро выведут мою жену из себя своими стенаниями. Молчи, и все.

— Но вы сейчас… — Я неосознанно накрыла живот ладонью, словно защищая свою малышку.

— Когда я с тобой, она нас не слышит и не видит. Все же я тоже бог. С Дином разговаривай только мысленно. Это я его к тебе отправил. Больше никому, — серьезно и жестко проговорил он, теряя всю грациозность. Хищник перестал лениво выжидать жертву, он приготовился к прыжку, оскалив пасть. — И не отсвечивай так, как сегодня на отборе. Постарайся плестись в конце. Проиграть у тебя все равно не получится, но попробовать можешь.