Именным указом от 28 января 1716 года было определено, что винными подрядчиками могли быть «всяких чинов люди» [186] . Эта формулировка вызывала множество проблем и жалоб на Камер-Коллегию, чиновники которой пресекали винное производство тех, кто не отвечал сословным требованиям. 21 октября 1728 года с целью исправить эту путаницу издается новый Сентский указ, уточняющий перечень субъектов, которые могли производить вино. Это право было предоставлено помещикам, вотчинникам и подрядчикам, которые поставляют алкоголь на питейные дворы [187] .

В 1754 году издается ряд указов, которые с 1755 года меняют сословные права на производство и поставку пития: винокурение становится исключительной привилегией дворянства [190] . Такое решение власти объясняли тем, что купцы должны заниматься своим основным делом «распространять коммерцию» и, получая от того доходы, платить в казну положенные пошлины, приумножая государственные прибыли. Кроме того, как указывал Н. Н. Фирсов: «Из ведомостей Камер-Коллегии было усмотрено: в год вина выкуривалось 3962471, считая в том числе 1723300 ведер с купеческих заводов, а «в подряд» в 1752 году было вместе сказанными 1762865 ведер, следовательно, излишку тогда получилось 2699606 ведер; таким образом, на основании прошлых цифр правительство пришло к убеждению о ненужности купеческих заводов» [191] .

Однако потребность государства в вине была гораздо выше, чем могли обеспечить помещики. По данным Камер-Коллегии, в Москву и в иные города требовалось 2 000 000 ведер вина в год, при этом помещики доставили 1 534 832 ведра. Поэтому «доколь помещики и вотчинники винокуренные свои заводы размножат и вина, сколь куда надо, в подряд объявлять будут полное число», до этого времени право на поставку пития было сохранено за купцами в Архангелогородской, Оренбургской, Казанской и Воронежской губерниях [195] . Купцы, бывшие подрядчики, были обязаны продать или уничтожить заводы [196] , а в случае нарушения установленного требования их винокурни подлежали конфискации, или тех, кто «такие купеческие заводы, под каким бы видом то ни было, иметь будут», следовало штрафовать на сумму, равную стоимости предприятий [197] .

В 1756 году Сенат в целях проверки выполнения установленных требований предписал Камер-Коллегии подготовить и предоставить ведомости купеческих винокуренных заводов. Камер-Коллегия поручила это губернским и провинциальным канцеляриям, которые в большинстве своем поручение не исполнили и ведомости не прислали [198] . В действительности, большая часть винокурен так и не была передана помещикам и осталась в руках купцов, которые, оформляя предприятия на других лиц, оставались фактически их владельцами. Современный историк Ю. П. Голицын приводит в своем диссертационном исследовании такие примеры мошенничества купцов: «В 1758 году один из крупнейших винных откупщиков С. Яковлев заявил, что вологодский купец Желвунков «подложно» продал свой завод в дворцовом селе Фрязинове Вологодского уезда капитану Порошину. Камер-коллегия была очень заинтересована в раскрытии этой сделки, но, несмотря на ее неоднократные требования, С. Яковлев каких-либо конкретных доказательств или более подробных сведений не представил. В 1774 г. вяземский купец Барышников купил имение графа И. Салтыкова в Дорогобужском уезде на имя графа И. Г. Орлова. Из 1200 крестьян 200 человек должны были работать на винокуренном заводе, построенном Барышниковым в другом селе, и перевозить подрядное вино в г. Зубцов» [199] .

Иркутские купцы жаловались императрице, что они не могут собрать питейные сборы в оговоренном размере, потому что некий господин Глебов, не являющийся помещиком, «в 1756 году истребовал себе во свою Иркутскую провинцию винные на тамошние кабаки поставки на десять лет, и о том с сибирским приказом заключил контракт» и стал поставлять вино по завышенным ценам [200] .

Процесс ликвидации купеческого винокурения затянулся на долгие годы.

9 августа 1765 года был принят «Устав о винокурении», который стал фактически первым законодательным актом после Соборного Уложения 1649 года, содержащим свод норм, регулирующих оборот алкоголя. Правила, изложенные в Уставе, касались не только винокурения, но и регламентировали порядок перевозки и розничной продажи алкогольной продукции, определяли основные правовые начала надзора за алкогольной отраслью [201] . Уставом еще раз подтверждено исключительное право дворян на винокурение [202] . Чтобы не навредить питейной торговле, власти дозволяли вступать в подряд и разночинцам [203] , но при условии, что дворяне откажутся заключать контракты с казной.