Оглушённый признанием Андунээль, Леголас молчал. Он пытался осмыслить услышанное, но никак не мог представить эллет, которой восхищался, в компании обычного человека. В мыслях и мечтаниях он видел её исключительно с отцом. Только с ним груз былого оставался позади, спадая с её плеч. Только глядя на него, в её глазах загорались звёзды.

— Его брат лежит в одном из этих курганов, — указала она на те, что были ближе к воротам города. — Много поколений сменилось с тех пор, роханцы возвели золотой Медусельд, и он успел стать для них великим домом предков, а я помню былое, как будто всё случилось недавно.

Зелёные холмики, густо усеянные бесчисленными звёздами цветов, будто бы припорошило снегом. Семь слева и пять справа — они хранили вечный покой правителей свободолюбивого Рохана. Края, где под ласковым солнцем в бескрайних медовых степях паслись лучшие во всём Средиземье лошади.

Любуясь славно светящимися в траве, круглогодично цветущими на могилах предков снежинками — симбельминэ, которые в этих землях называли симбильмейн, Андунээль, не останавливая коня, склонилась к траве и сорвала несколько цветов с кургана Хельма Молоторукого. А к тому времени, как они подъехали к позолоченным воротам, у которых в блестящих латах стояла стража, вплела их в волосы.

Завидев Андунээль, стражники выпрямились и, не отводя от неё глаз, без единого слова пустили в Эдорас. Проезжая мимо них в город, она учтиво кивнула.

— Ты говоришь, что не была здесь не одну сотню лет, но мои глаза меня не обманывают, — обиженно нахмурился Леголас, пустив коня ещё ближе к эллет. — Эти стражники узнали тебя.

— Терпение, аранэн, — укоризненно покачала головой Андунээль. — Скоро ты всё поймешь.

Кивнув в знак согласия, Леголас стал ждать, что не мешало ему внимательно изучать всё вокруг себя и вслушиваться в голоса обсуждающих их людей. Довольно скоро он признал:

— Приятный язык. Такой же, как эта земля — ровный и раскатистый. В нём чувствуется печаль. — Помолчав, с долей сожаления добавил: — её всегда много в песнях смертных.

Дорога от ворот к террасе тянулась мимо полноводного ручья, бравшего начало в озерце рядом с дворцом. Вода падала в него из каменной головы лошади, стоявший на возвышении. Ко входу в Медусельд вела длинная и широкая лестница из мрамора. У неё путников ждали трое мужчин. Один из них выступил вперёд.

— Приветствую вас в Эдорасе. Я — Тэоред, второй маршал Марки, — поклонился он гостям. — Король Фолка велел мне проводить вас. О ваших конях позаботятся.

— Рада видеть ваш край в достатке и процветании, — улыбнулась Андунээль, отвечая на рохиррике так, словно говорила на нём всю свою жизнь. Легко спрыгнув с коня, она шагнула навстречу рохиррим. — Меня зовут Андунээль, а это — мой спутник Леголас. Мы благодарим за заботу, и будем рады проследовать за вами.

Поднявшись вслед за Тэоредом по лестнице, путники миновали площадку перед дворцом и вошли гостеприимно распахнутые двери, по обе стороны которых стояли каменные скамьи для стражи. Внутри дворца располагался просторный зал с высоким потолком и позолоченными колоннами. Его стены украшали гобелены, на одном из которых умельцы изобразили Эорла Юного, прославленного первого короля Рохана, в честь которого рохиррим называли себя эорлингами. Посреди зала находился большой очаг, а в дальнем конце на трёхступенчатом возвышении был установлен золочёный трон короля. От него навстречу эльфам шёл высокий златовласый мужчина и, не скрываясь, жадно рассматривал эллет, словно не мог поверить своим глазам.

— Приветствую тебя, Фолка, достойный сын Валды, — учтиво поклонилась перед королём эллет.

— Леди Андунээль! — пророкотал по залу низкий голос, в котором чувствовалось неподдельное ликование. — Осенняя Странница. Рыжеволосая эльфийка на кауром скакуне, разившая истерлингов, подобно косе, укладывающей колосья. В детстве мне рассказывал о вас отец. А ему — его отец. Сперва я не поверил воинам, доложившим об огненноволосой эльфийке на верном коне, но теперь вижу всё сам. Это действительно вы, — шагнув вперёд, он протянул руку, и она тут же сделала то же самое. Оба крепко сжали предплечья друг друга и коротко кивнули. — В честь дорогих гостей сегодня вечером мы устроим пир.

— Это большая честь для нас, — почтительно заметила она.

— Для многих здесь вы — ожившая сказка, Леди Андунээль, — отмахнулся от её слов мужчина. А потом вдруг его проницательные зелёные глаза посерьезнели. — Видеть вас, спустя столько веков, честь для меня.

— Что ж, надеюсь, сказке будет позволено преподнести вам скромный дар.

Достав из внутреннего кармана дорожного плаща небольшую деревянную шкатулку, она открыла её и протянула Фолке. Внутри на бархатной подкладке лежала янтарная статуэтка в виде двух коней, вставших на дыбы и молотящих копытами воздух.

Тем же вечером на пиру тринадцатый король Рохана поинтересовался у Андунээль о том, что привело её в земли истерлингов. Стоило ему услышать о битве с орками, дерзнувшими углубиться в Мирквуд, как он тут же заявил, что будет рад подарить Осенней Страннице двух коней из лучшего табуна для доблестных стражей, а для её молчаливого спутника отдаст меарха, предназначавшегося его племяннику. Своевольный конь так и не позволил оседлать себя мальчишке, а вот с эльфом у них всё могло сложиться удачнее.