И пусть изначально она не была настроена делиться историями из прошлого, в какой-то момент слова сами по себе сорвались с губ. Когда Валирас заговорил о том, что за пределами Мирквуда в мире нет ничего, что стоило бы расставания с близкими, она скептично выгнула бровь и рассказала об Умбаре — нуменорской^2 гавани-крепости, построенной во Вторую Эпоху южнее залива Белфалас^3. О том, как в нутрии неё была установлена Умбарская колонна — большой белый столб с хрустальным шаром на вершине, который уже никому не суждено увидеть, ибо первым, что сделал Враг, когда захватил крепость — это разрушил её. Время не пощадило ни белокаменные храмы с куполообразными крышами, золотом сияющими с берега, ни голубые шпили башен, устремлявшихся к облакам.

Она говорила о Дол Амроте — замке правителя Белфаласа, названном так в память Амрота, короля Лориэна. До переименования называвшимся Тирит-Аэар. В своё время его населяли потолки нуменорцев, избежавшие влияния Саурона. Среди них встречались не только знавшие синдарин, но и те, в чьих жилах текла кровь эльда. Немногочисленны были жители замка, но эти люди, все до единого, являлись Верными. Сквозь века они пронесли в себе свет, сохранив остроту ума, неподверженного скверне лживых уст.

С улыбкой на губах Андунээль вспоминала, искусных арфистов Дол Амрота, придирчиво отмечая, что эльфы Имладриса уж точно уступают им, на что со стороны Стражей последовали недоверчивые взгляды.

Видя, что они заслушались, эллет упомянула и Пеларгир — крепость-порт близ устья Андуина. Некогда принадлежащую Нуменору, но впоследствии перешедшую во владении Гондора. Друзья эльфов, чтившие Валар — вот кем были жители порта Верных в Средиземье.

Прикрыв глаза, ей на миг показалось, что она снова стоит на одной из пристаней огромной гавани, слышит шелест чаячьих крыл и их крики, а в лицо веет теплый ветер с юго-запада, оставляя на губах привкус соли Великого Моря. Она словно наяву видела белоснежные паруса могучего флота, некогда покорившего Умбар, в котором укоренилось зло.

Когда Андунээль замолчала, эллет, что подавала ей вино, с грустью отметила, что Умбар заселили пираты, а в Пеларгир не восстановлен после очередного их нападения. Целительница согласно кивнула Стражнице, на губах её засияла мягкая понимающая улыбка, но слова были тверды. Она была уверена, что наступит время, и над теми землями вновь засияет чистый свет. Сильный, мудрый король восстановит разрушенные города и крепости, и сможет вернуть покой и процветание в Гондор, который станет великим королевством.

В укутанном покровом тьмы лесу особенную, звенящую тишину можно было пить, как хмельной густой напиток, и никак не напиться. Только перестук копыт лошадей разбавлял её, будто придавая форму безбрежной пустоте. Постепенно непроглядная тьма отступала, и всё яснее становились очертания деревьев, а их терпкий запах щекотал ноздри, смешиваясь с горько-пряным ароматом прелой листвы. Где-то недалеко проснулась первая пташка и тут же приветствовала наступающую зарю. Над головами заскрипели старые деревья, и в рассеивающейся темноте пробился первый слабый лучик солнца. На бледно-золотом небе тускнели звезды. Густой туман, пронизанный рассветными лучами, так же был выткан из небесных золотых нитей, тысячами рук умелых прядильщиц земли. По верхушкам деревьев пробежался ветер, зашумев листвой.

Залитые рассветным золотом, Андунээль и Леголас подъехали к мосту через Лесную. Эллет искрилась от отблесков, вплетенного в гриву коня, янтаря, преломляющего солнечный свет. Она словно была вся из огня. И только изумруды глаз несли в себе успокоение лесной листвы, умиротворяя.

Придержав коня, прежде чем тот въехал на мост, Леголас полез запазуху и достал объемный флакон с ядом. Протянув было эллет руку вместе с ним, он вдруг замер, а потом лукаво улыбнулся.

— Я хотел бы попросить у вас кое-что взамен этого, — внезапно изменил условия он, вызвав у целительницы изумление.

— Разве у меня есть что-то ценное, что вы хотели бы иметь? — осторожно уточнила она, поглаживая Рибиэлсирита, пританцовывающего на месте, по шее.

— Ваши истории для меня дороже золота и драгоценностей из сокровищницы, — восхищенно признался аранэн. — Вы бывали в краях, о которых я мог только читать. Вы были свидетельницей событий, о которых остались только скупые упоминания в летописях.

Не зная чего ждать от принца, Андунээль была готова услышать что угодно. Но когда он озвучил своё условие, больше похожее на просьбу, она радостно засмеялась, и смех её, подхваченный журчащей рекой, унесло далеко вниз по течению. У эллет на душе было светло от того, что в Леголасе она увидела ребенка. Пусть выросшего и пережившего не одну вылазку в лес, зачистившего не одно паучье гнездо, но всё же ребенка. Того, что нуждался в тепле, изнемогая в плену своего королевства, словно в драгоценной клетке. Отчаянно жаждущий стать полностью самостоятельным, он хотел увидеть мир, кажущийся необъятным. Что ж, в этом она могла, хоть и немного, но помочь ему.

— Хорошо, — отсмеявшись, она ласково улыбнулась аранэну. — Я расскажу тебе обо всём, что ты захочешь.

— Во мне так много благодарности, что её сложно выразить словами.

— Просто отдай мне флакон, — весело произнесла Андунээль, подъехав вплотную к принцу.

Получив яд, она убрала его в одну из седельных сумок, и, поблагодарив эллона, въехала на мост. Одновременно с этим не дремлющие стражники отворили ворота, пропуская целительницу и аранэна во дворец.

Примечания: