Тогда она спросила у себя, мог ли Трандуил рассказать что-либо сыну? Эта мысль показалась ей ещё более нелепой. Но, не зная что ответь принцу, эллет молчала.

Этой тишины Леголас не выдержал первым и, едва заметно усмехнувшись, предположил:

— Вы ведь позвали меня не для того, чтобы рассказать об этом?

— Нет, — тут же отозвалась Андунээль, улыбнувшись.

— Я вас слушаю.

Собрав в едино всю свою решительность, она сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, после чего немного торопливо озвучила просьбу:

— Не могли бы вы попросить таура Трандуила созвать небольшую копанию на ужин? — видя замешательство Леголаса, она безотлагательно пояснила: — всё, как в прошлый раз: вы, он, советник, командир стражей и я. У меня есть кое-какие важные новости, которыми я хотела бы поделиться со всеми. Некоторые вести подобает облачать в роскошные обстановки. Спешка им не идет.

— Почему бы вам самой не прийти к нему с этой нехитрой просьбой?

Невинный вопрос ставил её в тупик. Ответить правдой она не могла, лгать не хотела, а полуправда надоела до тошноты, но к ней и пришлось прибегнуть по итогу.

— Не уверена, что сумею сохранить в секрете свою весть до вечера, если увижусь с Владыкой, — притворно смутилась она, опуская ресницы.

— Завтра советник уезжает в Дорвинион, — задумчиво произнёс Леголас. — Надеюсь, отец согласится пригласить Орелиона и Легандира сегодня.

— Спасибо, что согласились помочь, мой принц, — искренние слова благодарности легко слетели с губ Андунээль.

— Пока что не за что, — сдержанно отреагировал на них Леголас. — Я отправлюсь к отцу после тренировки, а после пришлю к вам слугу, что известит о решении короля.

— Я буду ждать.

Кивнув, она направилась обратно во дворец, но не успела далеко отойти, как Леголас окликнул её:

— Леди Андунээль!

Удивленная, она обернулась и поймала взгляд эллона.

— Мирквудцы слышали о том, как вы сражались против орков, — осторожно начал он, приблизившись к ней. В его зелёных глазах читалась неуверенность, которая, впрочем, не помешала продолжить: — одни из них не верят в рассказанное, другие, не зная вас, восхищаются вами, третьи… — замолчав на полуслове, он не смог подобрать слов для того, чтобы как можно мягче выразить позицию третьих.

Однако Андунээль прекрасно понимала, о чём умолчал Леголас. Мягко улыбнувшись, она озвучила то, что не смог он:

— Испытывают неприязнь, — равнодушная усмешка промелькнула на её губах. — Это неизбежно.

— Все они хотели бы увидеть вашу технику владения оружием, ваш стиль, — вырвавшееся признание было окрашено долей смущения.

— Но у меня нет техники, — растерянно моргнула эллет. — Всё, что я делаю — это убиваю врагов и стараюсь выжить.

— Я не настаиваю, — мягко отозвался Леголас, беспокоясь о том, что она откажет. — Но прошу вас подумать над этим.

Первым порывом Андунээль было отказаться от глупой затеи, ведь она была целителем, а не воином. Но как объяснить это тем, кто уже слышал о том, сколь безжалостны её клинки перед лицом врага, будь то орк, паук или человек? Они не могли понять той силы, что направляла её, исходя из сердца. Но отказать аранэну, который каждый раз с готовностью отзывался на её просьбы, было бы верхом неблагодарности.

— Возможно, после возвращения из Рохана я сделаю то, о чём вы просите.

— На большее я и не надеялся, — учтиво кивнул эллон, принимая её слова.

— Что ж, до встречи, мой принц.

— Увидимся вечером, Леди Андунээль.

Вечер наступил настолько быстро, будто кто-то могущественный властной рукой изъял из жизни несколько часов. Казалось, только-только Андунээль оставила за спиной тренировочную площадку и вернулась в покои, в которых впервые за долгое время могла просто отдохнуть и привести себя в порядок, а не исчезать в личной лаборатории, до срока строя между собой и огромным миром нерушимую стену.

Робкая улыбка, поначалу несмело тронувшая губы, стала шире и веселее. На душе было светло и радостно от осознания выполненной работы, завершенного дела, должного помочь мирквудцам в непрекращающемся противостоянии силам Врага. Пусть пока она смогла сделать только это, но видит Эру, противоядие являлось не малым вкладом во благо Мирквуда. Когда-нибудь эти земли окончательно отринут страх и боль. Когда-нибудь тьма исчезнет, ослеплённая ярким светом, согреющим души всех, кто неизвращён и чист. Андунээль искренне верила в это, даже более того, в глубине её сознания упорно укреплялась странная уверенность в не такой уж и далёкой победе над злом. А до тех пор она будет трудиться столько, сколько понадобится, пытаясь сохранить в себе равновесие, сберечь золотистое сияние, изредка рвущееся наружу вместе с силой. Но сперва позволит себе отдых, который начнётся с расслабления в тёплой воде купальни, растворив в ней треть флакона вязкого фиолетового зелья, пахнущего сиренью и крыжовником.