— Утилизационный?! — возмутилась Саша. — Речь о моих манатках, вообще-то!

Бегло окинув взглядом Сашу, и лишь очень завуалированно показав брезгливым выражением лица, что не совсем понимает, о чём именно из этого дешевого вонючего рванья Саша так сильно беспокоится, Мария дипломатично ответила:

— Это лишь название. Вещи будут подвергнуты специальной обработке, которая удалит из них любые скрытые технические средства, и позже возвращены.

— Лады, — вздохнула Саша. — Что дальше? На нудистский пляж?

— Избавившись от вещей, проходите в дезинфекционную камеру.

— Это больно?

— Процедура дезинфекции занимает всего минуту. Она совершенно безболезненна и даже по-своему приятна.

— Приятна? Так может я подольше там задержусь?

— Вам необязательно маскировать вашу тревогу неловкими шутками, доктор Тёрнер. Волнение при таких обстоятельствах — совершенно нормально, — ответила Мария так, чтобы её слышала лишь Саша, и тактично улыбнулась.

Латиноамериканка умудрилась сделать так, чтобы её слова прозвучали прохладно и высокомерно, несмотря на улыбку, не сходящую с её лица.

«Тебе тоже необязательно маскировать за этой белозубой улыбочкой, что я тебе не нравлюсь, мисс Вселенная», — подумала про себя Тёрнер, которая никак не могла побороть неприязнь к этой кукле. — «Иметь дело с искренними эмоциями всегда приятнее! Даже если единственными искренними эмоциями являются чувство собственного превосходства и раздражение из-за необходимости панибратствовать с парочкой плебеев, в руках которых случайно оказалось нечто весьма ценное для семейного бизнеса!».

Повернувшись к Куперу, Мария со своей вездесущей белозубой улыбочкой продолжила описание предстоящих процедур:

— На выходе вас будет ждать свежая стерильная одежда из экологически чистых натуральных материалов. Для вас, доктор Купер, также приготовлен медицинский экзоскелет, в который я, с вашего разрешения, помогу вам облачиться. Это более современная и продвинутая модель, чем та, которой вы пользуетесь. Уверяю вас, вам будет в ней лишь комфортнее.

— Что ж, если вы говорите, что это необходимо, — растерянно развёл руками Доминик, вопросительно глянув на Сашу.

— Мы прошли слишком далеко, чтобы пасовать в этом месте, Дом. Так что увидимся на той стороне, — ответила та.

Несколько минут спустя они уже снова следовали за Марией Гизу, одетые в новенькие комфортные белые тапки, штаны и регланы с синим логотипом «Gizu Projects» на груди. «А сучка не соврала» — подумала Саша, вспомнив щекочущее ощущение от многочисленных тёплых струек чего-то похожего на пар, которые прошлись по её телу в дезинфекционной камере.

— Порядок? — поинтересовалась она у Дома, который ковылял рядом, оглядывая свои ноги, поддерживаемые новым экзоскелетом, как чужие.

— Вообще-то — лучше прежнего, — признался он.

— Рада, что эти вынужденные неудобства не показались вам слишком дискомфортными, — обрадовалась Мария. — Брат уже ждёт.

Следом за Марией они прошли в комнату для переговоров, накрытую толстым куполом из бронированного стекла, как ситуационная комната в Пентагоне, если верить тому, как её изображают в кино. В комнате был лишь овальный стол с дюжиной кресел, обитых белоснежной кожей. Гизу, уже сидящий во главе стола, жестом руки призвал их занимать места. Убедившись, что все расселись, а автоматическая дверь за их спинами герметично закрылась, он воодушевленно молвил:

— Что ж, смею надеяться, теперь мы наконец находимся вдали от нежелательных ушей. Это наш тайный командный центр, защищенный от всех известных средств слежения, способный выдержать даже ядерную бомбардировку. Думаю, после недавнего знакомства с некоторыми методами ведения бизнеса в исполнении наших конкурентов из «Ориона» вы не станете обвинять меня в паранойе.

— В такие моменты действительно чувствуешь себя комфортнее в подземном бункере. Если, конечно, ты в нём окружен друзьями, — многозначительно произнесла Саша, сделав ударение на последних словах.

— А у вас есть причины в этом сомневаться? — удивился Рикардо. — Если бы не посланный нами вам на выручку специалист, между прочим — ваш знакомый, доктор Тёрнер, я боюсь, что вы бы сейчас находились в гораздо менее приятном месте и, смею надеяться, в менее приятном обществе. Либо же напротив — в гораздо лучшем мире. Если, конечно, вы верите в загробную жизнь.

— Мы очень благодарны вам за спасение, — сказал Купер.

— О, не стоит. Вашу спутницу, я погляжу, очень нервирует неискренность. Так что я отброшу лишние китайские приседания.