Но все становится еще «веселее», когда артиллерия замолкает и над полем битвы возникает вертолет. Жнецы все же смогли поднять в воздух «вертушку». Странник даже на долю секунду усмехнулся: «Отчего же одну?!» Похоже, умеющих управлять вертолетом больше не нашлось. Или вертолеты закончились. Но и одного достаточно. Ведь эта летающая дрянь несет на себе подозрительно знакомый продолговатый заряд. Да… Феникс не ошибся. Пламя напалма мгновенно охватывает широкой полосой значительную часть клочка земли — превратившуюся в местный филиал преисподней. Живая сила у противника на исходе, это очевидно. Сейчас не время вести счет! Вертушка идет на разворот, а бортовой стрелок начинает палит длинной очередью из станкового пулемета. Звучащий как один сплошной гул, сверкающий луч огня Минигана — выстрачивает широченные борозды на поле резни, освещаемой пламенем горящих, и порой еще живых людей. Отступающие бойцы были настигнуты безжалостным стрелком, не разбирающим с высоты полеты где «свои», а где «чужие».

«Чужой», если быть точным.

В Штабе уже были в курсе того что противник — один единственный человек. Сказать что Кудроу был в бешенстве, не сказать ничего! Его последний приказ был бросить все силы на уничтожение цели. «Последний» — потому что все больше оставшихся в живых — предпочитали спасаться бегством. Это касается и не успевших придти подкреплений, к взводу уже покойного Виссона; и практически всех сидящих в ГенШтабе базы связистов и прочих, малозначащих членов Жнецов. Приказ о ударе напалмом — Йозеф Кудроу уже отдавал самолично — надрываясь оря в радиоприемник. Его невообразимо трясло от бешенства и злобы, которая все больше сменялась паникой. Страхом. А когда до генерал-майор окончательно дошло, что все кончено… пришло… безразличие? Да, наверно это правильное определение… Покинув командный пункт — проходя мимо тел тех, кого он пристрелил сам «за попытку дезертирства» — Кудроу в беспамятстве поднялся к себе в кабинет.

Напалмовый огонь охватывал все больше территории, грозясь объединиться с уже полыхающим до этого пожаром в других частях Форта Брэгг. Убираясь как можно дальше от неумолимого пожара беспощадно испепеляющего все на своем пути — Странник неудачно вылетел на открытую местность, где Его засекла «упрямая вертушка» — продолжающая кружить над лагерем. Патроны кончились давно; от умопомрачительно бега не было никакой возможности найти хоть что-то стреляющее; не оставалось ничего другого как драпать. Причем, как можно скорее. И это было правильным решением. Нет, не потому, что другого выхода не осталось. Разве Феникс когда-то убегал от сражений?! Конечно же нет! Несся Он из последних сил, на одной только силе воли — к определенному месту. Ведь впереди маячили брошенные гаубицы М777 — доставившие столько проблем, в виде 155-мм, сорокакилограммовых, осколочно-фугасных «посылок». Достигнув одного из орудий, наиболее точно «смотрящее» в сторону вертушки, Он быстро осмотрел с чем имеет дело. Не так то просто заставить работать огромную четырех тонную хрень. Особенно, когда для управления одной такой гаубицей — требуется расчет в пять человек. Пришлось попотеть. Едва не надорвавшись, пока заряжал один снаряд — Он почувствовав себя поистине погано; ощутив все множество собственных ранений; упадок сил, да и вообще близкое приближение конца — Странник понял, что выстрел, у него только один. Вращая поворотные ручки как очумевший — Он все же не успел навестись как следует. К тому же, наводится приходилось по слуху. Вертушка вынырнула из-за плотной завесы черного дыма — переливаясь отблесками пламени, бушующего под ней. И грохнул выстрел…

Странник бы с радостью сказал, что видел в последнее мгновение недоумение и удивление на морде пилота, но это было бы не правдой. Все еще продолжая крутить ручку поворота ствола, целясь по наитию и совершенно не глядя ни на какого пилота — Он дернул за спуск. Остервенело. Как в последний раз. С яростным криком. Снаряд прорезал себе колею по левому борту вертолета и сдетонировал у хвостового винта. Вертушку закружило юлой, она накренилась на бок и рухнула о земь — разлетевшись красочным бабахом.

Феникс упал на колени.

Придя в себя и совершенно не понимая почему Он все еще жив — Странник в забытье направился к входу самого большого из всех зданий. Здание Генерального Штаба Армии. Не чувствуя уже абсолютно ничего; не ощущая боли пронизывающей ноги при каждом шаге; не осознавая ужасных повреждений организма — фактически разваливающегося на куски; ни предавая значения струям крови — сочившихся из ран на теле и тянувшихся за Ним рваной полосой — Странник продолжал идти. Идти к одной единственной цели. Умереть.

Он не вспомнил бы даже если захотел, тот путь что проделали Его ноги до конечного пункта. И это проклятое тело, что ни в какую не желало сдаваться — уперто продолжало бороться с осознанием завершения Пути. Оно никогда не смирится с выбором Души.

…Странник осторожно опустился на стул — специально приготовленный для Него.

Генерал-майор сидел неподвижно напротив и с глубочайших вниманием следил за каждым Его прерывистым вздохом, вздымающим изорванную грудь. Вслушивался с холодящим сознание трепетом — в свистящие звуки дыхания мертвеца.

— Ты… все же пришел… — немного растерянно, но все таки весьма спокойно, произнес Йозеф.

Странник наклонился влево и мучительно медленно приоткрыл рот опушенной к полу головы. Из раскрытого рта вывалилась кровавая масса — растянувшись до самого пола, в отвратительном тягучем потоке. Отплевавшись кое-как, через силу; сплевывая кашу из уничтоженных внутренностей с губ — Он вымученно растянулся на стуле.

— …И все таки — ты проиграл.

Странник усмехнулся кривым ртом — обнажив крепкие зубы в темно-красном контуре — и утер тыльной стороной ладони кровавую слюну, растекшуюся по подбородку. Бардовая вязкая масса мгновенно затерялась на окровавленно-грязном лице.

— Жнецы не могут проиграть. Я — не могу проиграть. Пусть и такой ценой, но я уничтожу тебя.

— П-пото…потому что… Я — мо-нстр?

— Отнюдь. — военный важно покачался в кресле, — Мы с тобой весьма сильно похожи. Я не собирался тебя убивать… Хотел, что бы мы были заодно. Но тобой невозможно управлять. Не оставалось ничего иного… К тому же, появился еще один образец. И ты больше не нужен. Но мы создали тебя, а значит мы должны и покончить с тобой…

Глухой смех, все больше перерастающий в хриплый кашель — заставил генерала замолчать.