— Помните, что люди в праздничном зале — нам не союзники, — предупредил Хонор.

— Не вздумайте выбалтывать лишнее. На меня в этом отношении можно положиться.

— Тогда как насчет прикрытия? — поинтересовалась Зарина. Она внезапно почувствовала себя героиней боевика.

— Дополнительная поддержка!

— Вот твое прикрытие. — Хонор указал на Имбер.

— Простите, конечно, но мое прикрытие метр с кепкой. Оно едва буфера Минибикини прикроет!

— Мне, кстати, это льстит. — Ланиэль зарумянилась.

«Это будет сложная ночь», — угрюмо решил Хонор.

Зарина и Имбер стояли на втором этаже, укрываясь от посторонних взглядов за колонной. Праздничный зал внизу постепенно наполнялся пестрой сверкающей толпой, сверху донизу увешанной драгоценностями на тысячи, а то и миллионы хрипов. На Зарине был надет сильно ущемляющий ее гордость наряд: короткое черное платье с рукавами-воланами и кружевами на подоле, туго зашнурованный корсет «мечта педофила», накрахмаленный фартучек и чулки. Ланиэль вплела ей в волосы парочку черно-белых лент в тон костюму. Ловэль все рвался помочь Зарине натянуть чулки, но был пару раз нецензурно отправлен в далекие края, а в последний раз в него запустили головой лба, оторванной от столбика кровати, что ничуть его не расстроило, а лишь укрепило уверенность в том, что в его помощи здесь нуждаются больше, чем в воде в пустыне. Совместными девичьими усилиями его все-таки вытолкали из комнаты. А говорят, женщины любопытны.

Зарина оперлась локтями о перила и вгляделась в живую массу внизу. Некоторые разоделись в пух и прах, демонстрируя облик абсолютной безвкусицы, другие же носили наряды, подобранные в тон и приятные глазу. Разномастная элита, ничего не скажешь.

Хонор и Ловэль уже успели спуститься в зал и смешаться с гостями и остальной прислугой. Ланиэль оставалась в стратегическом резерве.

Имбер просунула голову межу столбиками перил и на кого-то пристально уставилась. Заинтересовавшись, Зарина, следуя примеру маленькой торговки, перегнулась через край.

— Глядите, Вашество. — Торговка возбуждено ткнула пальцем в сторону толпы. — Вон тот человек с павлиньим пером в шляпе. Это виноделец, глава одного из самых крупных производств вин в Королевстве Овена «Пинта! Пинта!», Карл Йох. В прошлом году наша гильдия сотрудничала с ним. Мы должны были стать посредниками, перевозящими его продукцию через Внутреннее море, а для любого рубежного торговца подобный клиент — золотая жила. Я боролась за право работать с ним с еще одним торговцем из «Триллиума» — Тощим Гейбом. Святая каракатица, какая же это была бы радужная перспектива для меня — заниматься перевозкой товара по морю! Вокруг одна вода! Для стихийника воды — это настоящий рай. Но глава гильдии, Освальд Каменщик, рассудил по-иному. — Имбер скорчила обиженную гримаску. — Якобы мой возраст не позволяет понять саму суть торговли винной продукцией. Вздор! Для рубежного торговца любой товар одинаково важен. Я бы справилась с этой работой, но выбрали Тощего Гейба. А зря! Гейб по-крупному облажался. Престижное вино должно отстаиваться в дубовых бочках до созревания, но стенки бочки пропускают кислород, и некоторое количество вина испаряется, а потому нужно доливать туда вино того же вида. Кроме того на дно оседает естественный осадок, и требуется периодически сцеживать вино, а затем переливать в чистые бочки. А Гейб, как последний зеленущий простак, не проконтролировал ни доливку, ни сцеживание. Он даже бочки чистые поленился заготовить! Вот баран! Но это еще не все. Другая партия уже выдержанного вина требовала очистки яичным белком, а Тощий и этого не соблаговолил сделать, хотя Карл Йох ему подробно все объяснил. Святая каракатица, это неуважение к товару! Сэкономили на перевозке называется. Проворовался Гейб, как пить дать. Накрыли его как миленького с его некачественным вином. Неудивительно, что «Триллиум» в прошлом году был в верхней строчке позорного списка торговых гильдий. Поставили бы меня на эту работу, уж я бы не облажалась. К слову, порчу подобного рода продукта весьма сложно обнаружить, и Гейб проскочил бы через портовую таможню Святой Инквизиции без всяких проблем. Солдаты Инквизиции и не почесались бы. Но ему не повезло. За жабры его ухватил граф Элиас Банча. Парнишка работает в какой-то тайной службе в Королевстве Овна, и поговаривают, что Вечный Сапфир Королевства к нему неровно дышит. Хотя никаких официальных новостей, что он стал правителем Королевства Овна, и не было.

— Закончила болтать? — осведомилась Зарина, внимательно разглядывая вновь прибывших гостей. — Языком чесать ты умеешь, а теперь докажи, что и отменным слухом не обделена. Услышишь что об Альманахе Братства Стихий — живо дуй ко мне с докладом.

— Слушаюсь, Вашество.

В зале Зарина и Имбер разделились. Нацепив доброжелательную улыбку, чудесно действующую на притаившихся у их дома поклонниц брата, она принялась с предельным изяществом протискиваться через толпу. В ее руках трясся поднос с высокими бокалами, наполненными шипящей полупрозрачной жидкостью.

От стены за ней пристально наблюдал Хонор. Юноша чувствовал себя несколько неуверенно и собирался с духом, прежде чем с кем-либо заговорить. Раз пятнадцать мимо него прошли высокопоставленные чиновники из различных Королевств, с которыми ему доводилось уже общаться, но ни один не обратил на него внимания. Еще бы, Хонор Роуланд был один — без своего архэ, — и в отсутствии правителя он воспринимался не более чем мелкая букашка. Обидно. Юноша чувствовал себя так, словно сделал громадный шаг назад в своем развитии, деградировал до того начального состояния запуганного мальчишки, каким он прибыл в Королевство Водолея. И вот нужно начинать все сначала: виться ужом около чиновников, смотрящих на него как на ничтожество, расточать комплименты властвующим снобам, демонстрировать свою крайнюю полезность и аналитическое мышление. За три года Хонор уже подзабыл как это делается. Слишком привык, что рядом с Аселином его признавали важной особой, воспринимали всерьез и прислушивались к его мнению.

«Черт!» — Хонор ударил кулаком по стене и тут же стушевался. Не время терять самообладание, не время. Он обещал Аселину найти Песочные Часы и отступать сейчас не намерен.

До юноши донесся заливистый смех. Хонор удивленно поднял голову. Смеялась Зарина. Очевидно, тот мерзко ухмыляющийся толстяк в обтянутом сюртуке что-то ей сказал, когда она передавала ему бокал. Такой смех у нее он слышал впервые. Хрупкая красивая девочка в вызывающем наряде притягивала внимание, и Хонору не нравилось, как провожает ее взглядом вся эта разжиревшая самовлюбленная элита.

Наблюдая, как Зарина скользит сквозь толпу, будто дельфин на пенистых волнах, Хонор вспомнил о белом камне, который вытащил в ответ на вопрос мадам Роберты. Белый камень означал, что он не станет жертвовать собой ради Зарины. Хонор устало прикрыл глаза и прижался спиной к стене. Он колебался тогда, под взглядом ее разноцветных глаз, но все равно выбрал белый камень. А что в этом плохого? Почему он должен терять свою жизнь из-за кого-то вроде нее? Он хочет жить. Любой бы из их компании поступил бы также. Дрожь прошлась по всему его телу. Нет, не так. Если бы расстановка была иной, и Имбер, Ланиэль или Ловэлю предложили выбирать между своей жизнью и жизнью Зарины, они бы выбрали ее. Не по доброте душевной, уж в этом-то Хонор был уверен. Воровка Имбер выбрала бы черный камень, потому что Зарина является ее гарантией того, что она уйдет от обвинения и не будет осуждена за свои преступные деяния. Ланиэль строит из себя защитницу девчонки, но на самом-то деле надеется, что та обеспечит гарпий с Закрытого острова полноценными правами и подарит ответную защиту. Насчет Ловэля Хонор сомневался — тот еще умалишенный, всего от него можно ждать. Но этому парню, похоже, тоже что-то требовалось от Зарины, поэтому он, наверное, тоже бы выбрал в отношении нее черный камень.