Матросы опустили весла, сделали один гребок, и лодка подошла ближе и утопающему. Ему протянули весло, за которое он, постоянно соскальзывая мокрыми пальцами, наконец, ухватился. Под постоянные издевки и смех матросов с одной стороны, и скрипящую зубами бессильную ярость со стороны парламентеров, беднягу подтянули к борту и затащили в шлюпку, где он упал на дно, тяжело дыша и отплевываясь соленой морской водой. После этого Грего отдал приказ, и матросы налегли на весла. Шлюпка пошла к кораблю. Люди еще какое-то время стояли на жаре, глядя в след удаляющимся товарищам, а потом укрылись в тени ближайших деревьев и стали ждать.

***

Переговорщиков повели в каюту капитана. По пути было на что посмотреть и чему удивиться. Фрегат был прекрасен! Чистейшая палуба, отполированные деревянные части бортиков, растянутая по всем правилам паутина канатов. Бочки, окованные обручами, расставлены группами и по одиночке. Аккуратные небольшие пушечки на деревянных тележках придвинуты к бортам. Все вокруг было настоящим, но в тоже время выглядело декорацией к фильмам про морских завоевателей трехсотлетней давности и соответствовало детским представлениям о пиратах, рожденных после прочтения книг несравненных классиков – Рафаэля Сабатини или Чарльза Джонсона, больше известного миру, как Даниэль Дефо.

В дополнение к ярким впечатлениям, многие предметы, а из них особенно наличники дверей, ведущих в каюту капитана, были украшены деревянной резьбой с изображением русалок и морских чудовищ. Капитан ждал у себя, склонившись над рабочим столом, на котором была разложена карта, а по краям свертки документов. Двое парламентеров в сопровождении Грего вошли и, остановившись у дверей, простояли некоторое время, наблюдая за работой хозяина каюты, до тех пор, пока Грего намеренно не кашлянул, чтобы привлечь внимание. Лишь тогда капитан оторвался от своего занятия и неторопливо приблизился к «гостям», дав время себя рассмотреть. Испанский тип лица, ухоженная борода, умные проницательные глаза цвета черного шоколада внимательно прощупывали «гостей», особенно долго всматриваясь в глаза. Словно гипнотизер, он притягивал к себе взгляд и, не давая отвернуться в сторону, погружался куда-то в глубину самого человека, заставляя последнего чувствовать себя неудобно. И, если один из пленников, все время юлил и пытался отвести глаза, то второй уверенно выдержал непростое испытание. Закончив визуальное знакомство, капитан повернул голову к Грего, на что тот уважительно поклонился, на секунду приложив правую руку к сердцу и отступив на один шаг назад. По всему его поведение означало, что задание выполнено, и он ждет дальнейших указаний.

Выдержав паузу, первым заговорил капитан.

– Мое имя Хуан Карлос. Я капитан и хозяин корабля, – произнес он мягким баритоном, но с такой интонацией, что у присутствующих не вызвало сомнений- те, кто знают, называют меня Белый Сокол, но вряд ли в ваших краях что-нибудь слышали обо мне до сегодняшнего дня. А вы, я вижу, османы – подданные султана, поэтому не удивляйтесь, что я говорю на вашем языке. Это чтобы нам было удобнее общаться. Теперь вы назовите себя.

На несколько секунд наступила тишина. «Гости» то ли раздумывали как отвечать, то ли не решались.

– Меня зовут Ибрагим и я просто продаю мороженое, – наконец, сказал прерывающимся голосом тот, который не умел плавать.

Второй пленник, прежде чем отвечать, внимательно и с любопытством оглядел комнату и самого капитана. Достаточно высокий, с правильными пропорциями тела и неопределенного возраста, капитан создавал впечатление человека, одаренного интеллектом. Что-то неуловимо загадочное было в образе, одежде и окружающей его обстановке. На стенах каюты были развешаны карты с изображением каких-то городов, морских путей и участков суши. Была даже одна большая карта звездного неба. Поверх всех этих схем и карт висели или были прибиты на листах поменьше чертежи странных механизмов, которые следующим слоем заслоняли, болтаясь на гвоздях, всевозможные инструменты и приспособления – линейки, трубки, стекла, круги и треугольники с цифрами, большинство из которых являлись старинными, если не антикварными. Удивительно, но среди прочего явно выделялись пластиковые корпуса необычных приборов, оснащенных кнопками и торчащими проводками, вступая в диссонанс с остальным убранством каюты. В комнате был один большой стол, за которым сейчас работал капитан, отдельно стоящие четыре одинаковых резных кресла с высокими спинками и подлокотниками и пятое – очень красивое, особенное, светлого дерева. Еще несколько столиков, но поменьше – типа журнальных, на коротких или длинных ножках были завалены бумагами и приборами. Но еще один стол все же привлек больше внимания, чем остальные. Возвышаясь на одной ноге, он поднимался почти до уровня глаз так, чтобы было удобно обозревать его поверхность стоя рядом. Стол, исполненный из такого же белого дерева, как и пятое кресло, сплошь состоял из резьбы. Диковинные животные и растения сплетались в затейливые узоры, образуя живые картины. Столешница представляла собой шахматную доску, с расставленными на ней фигурами и, казалось, что доска и фигуры излучают легкое свечение. В какой-то момент пленнику даже почудилось движение на игровом поле, а может быть это просто была игра света и тени. В голове у него мутилось. Что за ужасная мистификация? Какой еще фрегат в наше время? Корсары? Бред, да и только! Казалось, вот сейчас "Хуан Карлос" рассмеется и громко объявит: "Розыгрыш!" Выйдут люди с цветами и видеокамерами, будут посмеиваться над невольными участниками телевизионного шоу и рассказывать кто заказал эту нелепую шутку. Но ничего подобного не происходило, хотя внешний вид, манера поведения капитана, его магнетический взгляд и некоторые предметы в каюте с трудом вязались с «историческими декорациями» судна.

– Мое имя Мустафа, – уверенно заговорил второй – я родился и вырос в этом городе, и до сегодняшнего дня работал экскурсоводом.

Оба пленника еще не просохли после унизительного купания, и вода капала и струилась с них ручейками прямо на дощатый пол, растекаясь блестящими лужами. Не обращая внимания на неудобства, Мустафа невозмутимо продолжал изучать окружающую обстановку и, набравшись смелости, с достоинством задал вопрос:

– Что вам нужно от нас и нашего города? Ведь вы, капитан, не грабить же его пришли. Вы не похожи на простого пирата! Я думаю, что, называя нас османами, вы, тем не менее, достаточно осведомлены о кончине Османской империи еще сто лет назад. Так зачем вы тогда устраиваете это абсурдное представление? Прекратите пугать ни в чем неповинных людей, назовите вашу цель или цену и пусть с вами дальше разбирается армия и полиция!

Лицо капитана выразило крайнее удивление такой дерзости, но затем в его глазах вспыхнул огонь любопытства. Вдруг Грего, до этого момента стоявший в стороне, шагнул вперед и резко ударил Мустафу сзади ногой под сгиб колена. Ноги Мустафы непроизвольно подогнулись и он, больно ударившись об пол, рухнул перед Хуаном Карлосом, оказавшись в позорной рабской позе. Над ухом раздалось злобное шипение своего мучителя.

– Наглец! Заруби себе на носу раз и навсегда. Только капитан имеет право задавать здесь вопросы! Спросишь еще что-нибудь без разрешения и на берег вернется только твой напарник.

Мороженщик тоже хотел было что-то сказать, но похоже передумал, продолжая дрожать то ли от сырости, то ли от страха. Глаза его нервно бегали. Наконец он решился, сам бухнулся на колени рядом с Мустафой и распростерся на полу.

– Капитан! – воскликнул он противным льстивым голосом – я готов служить вам и сделаю все, что вы прикажете! Только не убивайте меня! Не убивайте пожалуйста! – причитал Ибрагим.

Мустафа с неприязнью посмотрел на бывшего товарища, а Грего, подойдя к мороженщику, пренебрежительно пихнул последнего сапогом так, что тот завалился на бок, продолжая всхлипывать.