Сэтман пересёк комнату и прошёл через арочный проём в другую комнату, где под зелёным балдахином стояла большая кровать, горел камин и веяло спокойствием. Осторожно положил меня на постель и отступил. Теперь мы смотрели друг на друга, словно впервые увиделись. Наверное, так и было — я видела его впервые таким, каким он стал в моих глазах — добрым и надёжным защитником.

Он сел напротив меня и, слегка наклонившись, убрал прядь волос, упавшую мне на лицо. Его движение вернуло меня к действительности, и я вспомнила, что нахожусь здесь только лишь для того, чтобы молодой мужчина, сидящий передо мной, мог насладиться моим телом. Сразу пересохло во рту, и вспотели ладони.

— Не бойся, — словно в ответ на мои мысли, сказал он. — Я тебя не обижу.

Значит, он надеялся, что я отдамся ему без сопротивления и с удовольствием? Интересно, а если я воспротивлюсь, он применит силу, или отступит? Я вопросительно посмотрела на него, пытаясь найти в его глазах ответ на свой вопрос. В них я увидела искорки душевного тепла. Но его дальнейшее поведение осталось загадкой. Через секунду я подумала, что мне придётся подчиниться его воле, иначе я потеряю единственного человека, готового защитить меня от произвола Арсэта.

— Прости меня, — неожиданно произнёс он, откидываясь спиной на постель. Его взгляд упёрся в потолок.

— За что? — не поняла я.

Он вздохнул.

— Если бы я не похитил тебя, ты не оказалась бы в нынешнем положении.

О! Вот мы как заговорили! А когда я была в подземелье, Сэтман был куда агрессивнее! Я думала, он убьёт меня из-за проступка Рэгли. Только открыла рот, чтобы припомнить ему этот случай, но решила промолчать.

— К сожалению, я не могу исправить свою ошибку, — с горечью произнёс он и сел. — Сегодня твой отец прислал призрачных гонцов с сообщением, что его несостоявшийся зять Рэгли поступил бесчестно с Ланди. Элуварус выразил соболезнование по поводу её кончины, и посчитал справедливым желание Арсэта забрать тебя.

Красивое лицо парня подёрнула печаль. Ему было больно говорить об этом. А я ощутила вскипающий внутри меня гнев. Это что за отец такой? Его дочку — наследницу благородных кровей — похищают и насилуют, а он считает это справедливым?

— Элуварус не попытался защитить меня, или вернуть домой? — вскричала я, чувствуя, как последняя надежда на спасение исчезает, как утренний туман.

Сэтман покачал головой. Я тяжело задышала и поняла, что если бы даже когда-то мне удалось бежать и попасть в замок Элуваруса, то меня оттуда просто прогнали бы. Вот так родство!

— Отныне ты принадлежишь моему брату, и он волен распоряжаться твоей судьбой, — голос Сэтмана источал печаль. — И всему виной — я.

Он поднялся и подошёл к окну. Не знаю, что он хотел увидеть в непроглядной темноте за стеклом. Зато моему взгляду предстала его обнажённая спина, узкая в поясе и широкая в плечах. Крепкие мускулистые руки и длинные ноги, скрытые брюками. Не знаю почему, но мне захотелось погладить его по спине, ощутить кончиками пальцев гладкую кожу, и в итоге оказаться в его объятиях. Поймав себя на этой мысли, нервно выдохнула и отвернулась.

— Почему у тебя несколько комнат, а у Арсэта одна? — спросила я, не зная чем заполнить затянувшееся молчание и уберечь свой мозг от мыслей о Сэтмане.

Он повернулся и удивлённо посмотрел на меня.

— С чего ты взяла, что у Арсэта одна комната?

— Ну… — замялась я, — та, в которой мы с ним провели ночь…

— Эта спальня для наложниц, — прервал он. — Арсэту принадлежит весь второй этаж. Там столько комнат, что в них можно заблудиться.

— Для чего ему столько? — не поняла я.

— Сама у него спроси, — не стал он вдаваться в подробности и прошёл к креслу, стоящему в углу.

— Эта комната тоже для наложниц? — мой голос дрогнул, выдав огорчение.

— Нет. Это моя спальня, — Сэтман придвинул пуф и, сев в кресло, положил на него вытянутые ноги. Прямо в сапогах. Я тут же подумала, что следующее, что он велит, это чтобы я стянула их с него. Но парень ничего не требовал, и я решила, что этот момент наступит несколько позже.

— Если Арсэту принадлежит второй этаж, то тебе — третий? — предположила я.

В ответ он отрицательно качнул головой.

— Мне не нужно много комнат. Мой кабинет ты уже видела. Там за дверью, — он указал на противоположную стену, — купальня и туалет. А больше мне ничего не надо. Гости у меня бывают редко, да и тех я принимаю в общей гостиной.

— А кто ещё живёт на третьем этаже? — любопытство не давало покоя.

Сэтман дрогнул, словно мои слова причинили ему боль. Немного помолчал, и ответил:

— Соседние комнаты принадлежали Ланди.

О, зачем я допытывалась? Что я за человек такой? Почему сразу не сообразила, что здесь должны быть комнаты его сестры? Ведь столько раз видела по телевизору, как она поднималась наверх, и проходила в шикарные покои, с позолоченными стенами и посеребрёнными потолками!