– О боже, о Торн! – Я вскрикнула, когда от удовольствия практически увидела перед собой звёзды.

Торн усадил меня рядом с собой на ковёр.

– Не двигайся, – приказал он.

Всё ещё пребывая в блаженстве оргазма, я слегка кивнула. Я лениво наблюдала, как он вернулся к тумбочке, где лежал его бумажник. Когда Торн достал ещё один презерватив, я фыркнула.

– Что? – спросил он, возвращаясь ко мне.

– Для парня, который ни с кем не спал последний год, ты хорошо подготовлен.

Торн чертовски шокировал меня, когда застенчиво улыбнулся.

– Я прихватил с собой упаковку на всякий случай.

– Почему ты так смущаешься? Безопасный секс – это правильно, – спросила я, склонив голову набок.

– Я ношу их с собой с тех пор, как мы начали вместе тусоваться, – ответил Торн, снова усаживаясь передо мной.

Ой. Это было интересное развитие событий.

– Ты думал, что мы когда-нибудь займёмся сексом?

Надевая презерватив, Торн, казалось, взвешивал свои слова.

– Можно сказать, я много думал о том, как мы будем заниматься сексом. – Он оторвал взгляд от своей эрекции и пристально посмотрел на меня. – Я часто представлял себе, как мы занимаемся сексом. И уже начал думать о том, что мы будем заниматься сексом... часто.

При этих словах меня пробрала дрожь, а также при мысли о том, как он ублажает самого себя.

– Я тоже думала о том, чтобы заняться с тобой сексом, – призналась я.

Торн удивлённо вскинул брови.

– Правда?

– В основном я фантазировала, что ты набросился на меня в кабинете.

– Ты кончила, когда фантазировала об этом? – спросил Торн, поглаживая член.

– Я не трогала себя, когда думала об этом. – Я облизнула губы. – Но всегда становилась влажной.

– Не такой влажной, какой стала в реальности.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Только твои руки, рот и член делают меня такой влажной.

– Мне нравится это.

– Я становлюсь влажной даже когда наблюдаю как ты ласкаешь себя.

Торн ухмыльнулся.

– Ты бы предпочла, чтобы я прикасался к тебе?

– Да, и ещё хочу, чтобы ты был внутри меня.

– Я тоже хочу быть внутри тебя. – Он дёрнул подбородком в мою сторону. – Встань на колени, – приказал он.

– Ты ведь любишь отдавать приказы, правда?

В его глазах вспыхнуло мрачное выражение.

– Ты не умеешь проявлять уважение.

– Хм, хочешь наказать меня?

– Возможно.

– Как?

– Заставить тебя выкрикивать моё имя.

Я усмехнулась.

– Это не слишком похоже на наказание.

С такой же ухмылкой Торн ответил:

– Я бы сказал, что не кончить и выкрикнуть моё имя в отчаянии – это крайняя форма наказания, – ответил Торн с такой же ухмылкой.

– Ты ведь не сделаешь этого со мной... правда?

– Если ты сделаешь то, что скажу, я не буду этого делать.

Ну, тогда ладно. Я не любила, когда мне указывали что делать, будь то в спальне или в зале заседаний совета директоров, но по какой-то причине с Торном было иначе. Возможно, потому что я знала, что он привык отдавать команды в бою.

– Ладно, ладно, – неохотно проворчала я. Оказавшись на четвереньках перед Торном, я оглянулась на него через плечо. – Так хорошо, сэр?

Он вознаградил мои усилия улыбкой, от которой расплавились трусики, если бы они на мне были.

– Вид довольно фантастический.

Торн расположился позади меня, и от ощущения его члена, толкающегося в моё влагалище, по коже пробежала дрожь предвкушения. Проскользнув немного внутрь, он ухватился за мои бёдра, сжал их и резко толкнулся до самого конца. Я вцепилась в старинный ковёр и вскрикнула от удовольствия.

Пока Торн задавал мучительный ритм, я подмахивала бёдрами. Мы просто идеально подходим друг другу. Всё тело покалывало от удовольствия, не только между ног, особенно когда Торн убрал одну руку с моих бёдер, чтобы погладить мой клитор.

Сочетание его толчков и поглаживания клитора отправило меня на край пропасти.

– Торн! – закричала я, стенки моего лона сжались вокруг него. Когда волны оргазма начали отступать, ощутила, как Торн яростно двигал бёдрами, пока не кончил с громким криком.

Мы рухнули на пол. Немного отдышавшись, я повернула голову и посмотрела на него.

– Не могу поверить, что мы только что занимались сексом на старинном ковре в спальне королевы Белого дома.

– А что в этом плохого?