Шрифт:
– Андрей сын Прохора, и где ты узнал о таком? – спросил слегка раздраженный Андрей Басманов.
– Слышал. Было время послушать.
– И от кого же услышал?
– Ты с ним не знаком. И имя его тебе ничего не скажет. Главное – что слова он сказал верные. Этих зародышей катафрактариев я проверил в деле по прошлому году. И вот – ныне решил и до гиппотоксатов добраться.
– Не ругайся! – рявкнул Шереметьев. – А то заладил гипто, гипоэто… мне это уже даже слышать больно.
– Помещики сие и послужильцы, – покладисто ответил Андрей. – Хотя названий можно придумать много разных. Как тебе удобнее, так и называй.
– А вот это правильно! – заметил князь. – Им тоже, грезишь коней иных?
– Степные лошадки только на мясо годны, – пожал плечами Андрей. – В войске Владимира Мономаха или Мстислава Удатного на таких только вьюки возили, да и то от нужды. Ибо доходяги. Но других у нас ныне нет. И взять их неоткуда. К великому счастью, татарам тоже.
– Это не может не радовать, – буркнул князь.
Его сильно задела эта импровизированная лекция и поучение. Он знал, с кем говорит. Поэтому сдерживался. Но официально то парня возродившимся князем не признали. Посему поучение давал ему простой сотник. А это уже невместно.
В его голове случился натуральный коллапс в план того, как вести себя относительно Андрея. Если он действительно тот князь, то он его много выше по местничеству. А если нет, то намного ниже. Вот и поди – рассуди?
Андрей же завершил разговор и отбыл дальше командовать своей сотней. Готовиться свою сотню к выступлению в поход, который не стали откладывать. Тем более, что у города скопилось уже целое войско. Иван Шереметьев привел с собой полка стрелецких да собрал помещиков заокских, что по Муравскому шляху стояли. Получился кулак из 923 стрельцов и 561 помещика с послужильцами.
Для обитателя XXI века – не очень много. Но для реалий 1555 года – представительно. Ибо мобилизационный потенциал Восточной Руси, явленный во время Псковского взятия в 1563 году не достиг и 35 тысяч бойцов. Совокупно. Всех. И помещиков, и стрельцов, и служилых казаков, и союзных татар. Иван Грозный в тот поход собрал все, что только мог, напрягая все силы государства. И не смог прыгнуть выше столь скромной, на современный взгляд, отметки [46] . Посему, зная это, совсем по-другому смотришь на эти полторы тысячи бойцов, которые собрались здесь, на южном рубеже Руси в конце весны для одного интересного дела…
46
Хотя, конечно, есть фантазеры, которые рисуют ему, вслед за разного рода нарративными источниками армии по 50–60 тысяч, причем не предельные. Однако изучение десятен (документов, фиксирующих готовность городовых полков к службе), а также изучение экономики региона не оставляют надежд для этих наивных грез.
Шереметьев, кстати, так и не смог решить, какой вывод делать со смотром Андрея. Посему он самым подробным образом описал то, что сделал парень. Как о выставлении послужильцев со слугами, так и про фактическое выставление сотни за свой счет. И направил это письмо Государю, ибо решения по таким вопросам посчитал не в своей компетенции…
Глава 4
1555 год, 28 мая, Белев
Город Белев.
Ну… как город? Небольшая древесно-земляная крепость [47] где-то на юго-западной границе Руси, которую защищала горстка городовых казаков и едва пара десятков помещиков. Безлошадных помещиков, живущих только с помощи Государя и несущих городовую службу. Просто потому, что вести хозяйство сельское в округе Белева было нереально из-за активности степняков и… казаков. Те ведь тоже шалили…
47
Этот по сути острог имел в плане форму трапеции с 11 башнями, 3 из которых были проездными.
И это несмотря на то, в городке этом сидел Иван Иванович Белевский [48] – последний удельный князь Белевского княжества. Весьма немолодой уже человек, который каким-то образом малыми силами балансировал на этом чрезвычайно опасном направлении. Больше конечно выживая за счет Государя, что регулярно слал помощь…
Именно сюда Шереметьев привел свое войско.
Именно здесь Иоанн Васильевич сумел накопить передовой опорный склад для запланированной операции. Продовольственный в первую очередь. Доставив все по Оке с началом судоходства.
48
В 1555 году (скорее всего осенью) его по указу Царя арестовали, лишили удела и посадили в темницу в Вологде, где он в 1558 году и умер. К моменту ареста это был уже весьма немолодой мужчина лет 50 или около того (упоминается в летописях в 1520 году впервые, в походе, значит ему в этот момент было никак не меньше 15).
И именно здесь войско Шереметьево встретило князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого с отрядом из сорока семи казаков конных. Он взял бы больше, да коней не хватило. Все-таки казаки в те годы та еще разбойная голытьба. Оттого набрать даже такой конный отряд из них – весьма нетривиальная задача, явно потребовавшая вложения личных средств князя.
– Доброго здравия, – первым поздоровался князь, выехавший вперед.
– И тебе доброго здравия, Дмитрий Иванович, – вполне уважительно произнес Шереметьев, однако же сохраняя настороженность. Ведь Вишневецкий состоял на литовской службе. – Что тебя привело сюда?
– Слышал я, что войско собирается, дабы пошалить в землях крымских. Вот и пришел. Разве такое можно пропустить?
– А от кого слышал?
– Земля слухами полнится, – уклончиво ответил князь.
– О чем еще болтают?
– Да о многом, – произнес он и скосился на Андрея, что подъехал к ним. – Рад знакомству, – кивнул ему Дмитрий Иванович. – Письмо твое порадовало меня безмерно. Велел его читать прилюдно и громогласно, чтобы все услышали. А потом отписал всем знакомцам своим. Даже Великому князю моему, дабы уведомить его. И еще в Царьград знакомцу, дабы он прибил послание ночью на дверях Святой Софии. Переведя перед тем на турецкий.